Герда вскочила, Клавус очень быстро шагнул вперёд, его широкая ладонь легла на плечо девушки:

— До Фавора почти день, если верхом. Для этого нужен мужчина.

Герда уставилась на него пылающим взглядом, постепенно сникла, закусила губу, прижилась щекой к груди Клавуса. Великан ласково погладил её по голове, очень аккуратно похлопал по спине. Обычный хлопок его крупной ладони мог бы выбить только что проглоченную кружку пива из крепкого мужчины.

Дальше вместо развесёлых бродилок с побиванием различных разбойников и прочих скелетов были суровые походные будни маленького отряда.

Ардит вернулся нескоро, носилки сооружали не наспех, а чтобы были крепкие. Когда закончили, вдруг появилась задача «коза, волк и капуста» — на носилки помещался один человек. Оставили Герду сторожить мага, сами понесли раненого до Тракта. Серое небо всё не хотело светлеть, печальная пелена мышиного цвета не расходится, день уже перешёл за половину.

Герда измаялась от вынужденного безделья, грызла ногти и кусала губы, швыряла камушки в горную гряду. Иногда хищно взглядывала на мага, как бы прикидывая, не стоит ли его прикончить. Клавус вернулся один, девушка в сердцах бросила кинжал оземь, тот даже воткнулся лезвием меж двух камней. Силач кое-как успокоил девушку, скрюченного мага просто взвалил себе на плечо. Так шли медленно, Герда успокаивала себя тем, что хотя бы идут, заняты хоть чем-то. Маг безвольно свисает через плечо Клавуса, плащ закрывает голову, пришлось остановиться и поправить.

— Может, отыщем воды?

— Ближайший ручей в лесу на северо-западе. Был, когда на медведя с гвардейцами ходили… — Клавус вдруг остановился, аккуратно положил мага на его плащ, хотя тропа уже сбежала со скалы. За невысокой группкой деревьев виднеется Тракт. Силач повернулся к девушке:

— Герда! Слушай меня. Эта тропа идёт к Тракту, тебе туда не нужно. Вот, видишь, молодые дубки, там огромный камень? Там, за кустарником, должен быть лог. Сбегай. Пожалуйста.

— Зачем? — Девушка уперла руки в бока.

— Если на Тракте никого не встретим, на ночь можем найти убежище. Там должна быть заброшенная хижина лесника. Иди на северо-запад. Очутишься в старом лесу, перейдёшь ручей. Тропы там уже почти не видно, но могли сохраниться старые метки на деревьях, косой надрез в виде птичьей лапки. Посматривай по сторонам. Хижина на поляне, шагов триста от ручья. Всё поняла?

— Так, камень… лог… на северо-запад, смотреть за метками…

— Хижина шагов триста от ручья, — терпеливо повторил Клавус. — Только не рвись сломя голову, прошу тебя! Не найдёшь хижины, вернись к ручью, от него дойти до Тракта — раз плюнуть!

— Считаешь, я способна потеряться в лесу? — вскинула голову Герда, чёрные пряди опять метнулись на лоб, она залихватски откинула их. Клавус крякнул, поднял мага и взвалил на другое плечо.

— Ступай. До полной темноты должна успеть. Я в любом случае останусь на Тракте. Или пойду искать тебя.

Герда поджала губки, но быстро кивнула, спорым шагом устремилась к трём растущим поодаль дубкам. Клавус мерно потопал к Тракту.

Медленно вечерело. Уже прошёл час, когда в некоторых домах Гестиона пьют послеполуденный чай, называют его странно «чай пяти часов». Солнце наконец пробилось сквозь серую пелену, но устало в борьбе, алые перья лучей не поджигают небосвод, а окрашивают в темнеющий багрянец, дневной свет медленно меркнет, землю незаметно накрывает серая тень.

Тракт на Фавор широкой полосой петляет меж земляных возвышений, за ними поросший кустарником луг. Среди кустарника прячется зверобой, видны синие головки васильков, чуть дальше вздёрнул фиолетовые факелы иван-чай, а за ним зелёные лапы одиноких ёлочек. Виден даже белый камень на одном возвышении, может быть, остаток древнего дольмена. Всё это медленно теряет цвет, становится тёмным, подкрадываются сумерки. Застрекотали сверчки, пронёсся странный звук, будто ветер подул в медную трубу, это где-то кричит выпь. На Тракте как назло ни души, Ардит вполголоса ругал купцов и стражников. Вместе с Клавусом соорудили из травы нечто вроде ложа, под голову Богдану положили свернутые рубахи.

Уже совсем стемнело, на Тракте ни одного всадника, зато за деревьями с той стороны послышались медленные усталые шажки. Герда шагает медленно, вид усталый, чуть не упала на шею Клавусу, но с гордостью сообщила, что сторожка на месте и даже не разрушена. Ардит заспорил было — надо в город, первую попавшуюся лошадь он купит, украдёт или возьмёт боем, на что Клавус сурово погрозил кулаком размером с добрый кочан капусты. Артанин фыркнул, но повесил голову. После короткой перепалки силач взвалил мага на плечо, прихватил носилки одной рукой, сзади Богдана несёт его напарник и наставник. Так двигались гораздо медленнее, но подступает ночь, нельзя бросать никого. Герда вызвалась нести носилки, Клавус глубоко вздохнул и ласковым голосом сказал:

— Герда, девочка! Мужскую работу должны делать мужчины! А не веришь — ну… пронеси хотя бы пятьдесят шагов.

Прошли три дубка, Герда снова зажгла факелы, и в мрачноватом сыром лесу стало немного светлее. Однако пламя лишь разгоняет тени, ненадолго рассеивает темноту, в неверном оранжевом свете колеблются скрюченные ветки, под ногами хрустит, за стеной тёмных стволов что-то шуршит, щёлкает. Гулко ухнул филин, затем невдалеке послышался тоскливый вой, Клавус нахмурился.

Но вот впереди послышалось журчание, у ручья ненадолго остановились, и кто мог — сделал несколько больших глотков ледяной воды, Герда заботливо протёрла Богдану лоб, предложила промыть рану, Клавус ответил, что сначала нужно найти хижину. Герда уже шагала, понурив плечи. На обычно задорном, весёлом лице Ардита усталость. Даже Клавус как-то поник, осунулся, чаще останавливался, маг свисает с его плеча, точно кукла.

Долго искать хижину не пришлось, почти заросшая тропка завернула за большой дуб, за паутиной тонких ветвей обрисовался силуэт темного строения. Бревенчатые стены поросли мхом, сбоку притулился тёмный силуэт хозяйственной пристройки. За дверь цепляется плющ, она привалена небольшим камнем, а ещё на ней здоровенная перекладина. Мужчины осторожно опустили носилки, Клавус снял мага, тот безвольно завалился набок. Только теперь стало видно напряжение на лице сурового великана, он слегка обмяк, широкие плечи чуть опустились, а вздох, вырвавшийся из груди, распугал несколько ночных птиц.

Отвалили камень, Герда положила руку на рукоять кинжала, но вокруг лишь ночная тишь. Клавус зажёг от факела кусочек трута, скрылся внутри, Ардит сразу просунул за ним голову. Герда недовольно уставилась на его спину, вошла последней.

Клавус зажёг фитиль в плошке, внутри сырой тёмной хижины заплясал тёплый огонёк. Пахнет пылью, древесиной, дикими травами, что пробиваются сквозь доски пола, и совсем чуть-чуть — сушеными грибами, которые чья-то рука уже сдёрнула с ниток. Грубоватый стол и три табурета, два ложа и простые деревянные настилы. Вместо