— Я устрою вам свидание, — пообещала она, — надеюсь, брат не разозлится на меня за то, что я тебе все рассказала.

Я с сомнением посмотрела на сестру Рустама. Зачем мне с ним свидание? Хватило одного, еле отошла после воздушного шара…

Но Карина не та девушка, которая отступится от своего. Она даже вызвала мне такси и еще раз напомнила о письме в моей сумке.

Делать было нечего, и через полчаса я стояла перед нужным зданием. Оно пугало своей мрачностью и видом. Переминаясь с ноги на ноги, я ожидала разрешения пройти.

Внутри себя я понимала, что заставило меня приехать сюда.

Чувство вины. Это я подставила Рустама и помогла сбежать Альберту.

Представляю, в какой ярости будет Басманов, когда я все расскажу ему. Теперь можно было признаться, ведь Альберт добился своего: улизнул из города с необходимой информацией, оставив моего брата в живых.

— Ковалева Полина!

Грубый крик заставил меня содрогнуться. Я сделала шаг вперед.

— Находящийся под следствием от свидания с вами отказался.

Хлопаю глазами, пока передо мной закрывается массивная дверь.

Что это значит?

Нет, не так. Это означало скорую смерть или медленную?

Рустам в ярости, думать нечего. Для него я предательница, которая сыграла с Альбертом на пару.

Оглядываюсь вокруг. Страх пробирает до костей. Признаваться было поздно, Рустам все знает.

Басманов не привык сидеть в тюрьме или пусть даже в следственном изоляторе из-за предательства женщины. Такие люди, как он сюда никогда не попадают.

Это огромное унижение для него.

Я его унизила.

Телефон в кармане вибрирует. Звонит Карина.

— Полина, зря я тебя отправила. Рустама скоро отпустят, — радостно прощебетала Карина.

Молча отключаюсь. Скоро — это через неделю? Через три? Или сейчас?

Не успеваю подумать, как в руке снова ощущаю вибрацию. На этот раз короткую. На экране отображается всего одно сообщение…

Рывком прислоняю холодные пальцы к своей шее. Чувствую, как учащается пульс, и кровь погнала по венам сильнее. В глазах резко потемнело. До обморока.

— Соскучилась по свиданию? Скоро оно будет. Не романтическое. Не заслужила. И, Полина… застегни пальто. Простудишься, родная…

Он ждал меня возле дома.

Когда брат уже уехал на работу, а я спешила в университет.

Спешила, позабыв о том, что он мне пообещал.

Коричневая иномарка не вписывалась в пейзаж серой московской пятиэтажки. Наша с братом квартира стоила дешевле, чем часы на его крепких запястьях, плавно переходящих в сжатые кулаки.

Эти кулаки выдавали тихую ярость.

— Чего застыла? — процедил он сквозь зубы.

Нервно сминаю в руках ремешок от сумки. Мы не виделись три чертовых недели.

Три недели назад он был нежным мужчиной, который устроил свидание не воздушном шаре.

Сейчас передо мной стоял зверь.

Зачем я ему нужна? Предательница. Совсем не хорошая девочка. Он таких убивает.

Зачем я ему нужна?!

Я сделала несколько шагов вперед. Между нами осталось пару метров.

— Рустам…

Дьявол вскидывает взгляд. Темнеющий взгляд, полный ненависти.

Я его унизила. Заставила богатого мужчину испытать все прелести тюремного заключения. Он там никогда не должен был находиться.

— Прости меня, — все, что я смогла из себя выдавить.

Хочу добавить, что у меня не было выбора.

Но Басманова это не интересует. Он рывком хватает меня за руку, заглушает крик и усаживает в машину.

Насильно.

Двери блокирует и выхода лишает.

И я вдруг понимаю: не простит. Не забудет он такое.

Я помогла его врагу.

Мы мчались на огромной скорости. Стоял прохладный май, за окном лишь светало. В кармане завибрировал телефон — это брат звонил узнать, добралась ли я до учебы.

— Сюда дай! — почти утробно.

Рустам протягивает руку. Сам выхватывает телефон из моих ослабевших рук.

И рывком выбрасывает его в окно.

Боже мой. Он разъярен.

— Мышей любишь?

Я молчу. Рустам грубыми пальцами впивается в подбородок, заставляя на себя смотреть.

— Отвечай, сука.

— Н-нет… — шепчу растерянно.

Между нами больше ничего не может быть.

— Я вот тоже не любил. За три недели привык… — процедил зло, — твою мать, даже в самой шикарной камере есть дерьмо. Представляешь, родная?

Шепчу слова прощения, хотя прекрасно понимаю, что у меня не было выбора и я бы все равно поступила так вновь. Рустам сам отказался помочь моему брату.

Неважно, что со мной сейчас будет. Главное, что Максим жив.

Неважно, зачем он меня в какой-то дачный поселок везет. Уже не впервой меня везут в неизвестность. Моя жизнь давно перевернулась с ног на голову.

— Я ей романтику устроил… все по красоте, блядь.

Сжимает руль крепче. Крутит влево. Куда-то лихо сворачивает и по тормозам бьет. Я не могу отвести взгляд от его крепких пальцев и сбитых в кровь костяшек.

Он там, в камере… стены бил. Так меня возненавидел.

Мамочки.

— И того не стоишь! — припечатывает грубо, выцепив мой взгляд.

Рустам нажимает кнопку. Всего одну. И гараж перед нами автоматически открывается.

Гараж. Большой, холодный, темный. Мы заезжаем внутрь, и лишь тогда приходит осознание. Лишь тогда липкий страх пробирается под одежду.

Рустам резко хлопает дверью. Выходит. Я в панике отцепляю от себя ремень, выбегаю из машины, но… впечатываюсь в его грудь.

В сильную, напряженную. В часто вздымающуюся грудь.

Ворота гаража автоматически опустились, погружая нас во мрак.

А ведь полчаса назад было раннее майское утро. Пели птицы, цвели цветы. Я торопилась на пары.

Видимо, в последний раз.

— Пожалуйста, Рустам…

Вскидываю руку к губам. Из них вырывается испуганный всхлип.

— Я не хотела! Не хотела предавать тебя… Умоляю, слышишь?

Он не слышит. Только дышит тяжело и стоит близко-близко. В машину свою вжимает меня ягодицами и упивается моим страхом.

Наверное, все три недели лишь об этом мечтал. О моих слезах.

— Я просила тебя спасти брата… — пытаюсь возвести его к разуму, — но ты мне отказал. Не оставил выбора!