Во влажной темноте шарю ладонями по прикроватной тумбочке. Нащупываю телефон. Вроде целый. Зажигаю на нем фонарь и выбегаю из комнаты. Твою же мать…

В коридоре, детской и кухне то же самое: вода теплыми струями стекает по люстрам, по стенам, капает с потолка, пускает пузыри на белой штукатурке и обоях, заливает мебель, собирается лужами на полу, чтобы потом, не найдя препятствий, спуститься еще ниже, на пятый этаж…

— Саша! — рычу я в тупом бессилии.

Это, конечно, давно уже не просто секс.

Но как же не хотелось себе в этом признаваться! Как же не хотелось выходить из своей зоны комфорта, принимать какие-то решения, обзаводиться новыми обязательствами… Почему нельзя было просто нажать на «стоп» и оставить нам это жаркое — во всех смыслах, — лето, белые ночи, мятые простыни, разговоры до утра ни о чем и обо всем на свете?

Саша нравилась мне, с ней было легко и комфортно, но я вспоминал свои отношения с Кристиной и меня начинало мутить… Поэтому проще было держать дистанцию, постоянно напоминать себе и ей: это просто секс, просто приятное соседство, просто дружба.

И что теперь?

Эта стерва топит мою квартиру!

Может, я и правильно делал, что держал дистанцию?!

Я напяливаю на себя первое, что попадается под руку — влажные спортивные штаны, какую-то футболку, в полутьме даже не могу различить ее цвет, — и бросаюсь по лестнице наверх, на седьмой этаж. Долго жму на кнопку звонка, слышу, как он надрывается в Сашиной квартире. Наконец ее шаги. Ну, только открой дверь — я тебе задам, маленькая дрянь!

Но Саша не торопится открывать. Вместо этого она, судя по всему, прислоняется к замочной скважине губами:

— Что, хочешь войти и наказать меня? — голос ее звучит так холодно, что меня аж передергивает.

— Саша, черт, Саша! — я даже не знаю, с чего начать. — Выключи воду! Просто выключи чертову воду! А потом можем поговорить!

— О чем поговорить? Я не хочу говорить с тобой. Хочу спать. А из-за тебя уснуть не могу. Мне завтра на работу рано утром.

— Я тоже из-за тебя теперь не смогу спать, представь себе! — взрываюсь я. — Выключи воду! Ты ведь не только меня топишь, но и себя!

— Мне не нравится мой паркет. Я его все равно менять буду. Матрас я подняла. Мебели у меня почти нет. Не переживай, ничего не пострадает.

— Твою мать! — рычу я от бессилия, продолжая колотить в ее дверь. — А о соседях на пятом этаже ты подумала?!

Саша больше ничего не отвечает, и мне приходится вернуться в свою квартиру. Судя по тому, что потоки воды вскоре прекращаются, кран она все-таки выключает.

Я пока не знаю, доходит ли что-то до пятого этажа, но в моей квартире — полный аврал: обои волнами, потолок пузырями, пол залит лужами. Я выковыриваю откуда-то из дальнего ящика в кухне длинные разноцветные свечи, которые Кристина ставила на праздничный новогодний стол, расставляю их по квартире, щелкаю зажигалкой. До самого рассвета вожусь в попытках убрать воду с пола, вытираю мебель, снимаю с постели белье, оставляя сушиться матрас, открываю настежь все окна.

Утром приходится вызвать на всякий случай электрика. Покопавшись, он сообщает: все будет в порядке. Нужно только подождать два-три дня, пока все хорошенько не просохнет. И на том спасибо.

Вопрос о том, как ежедневно возить Милу в школу, остается открытым: с Ленинского, где они теперь живут, добираться долго, у меня дочка жить не может, а искать новую школу Кристина отказывается. Поэтому в шесть утра второго сентября она названивает мне:

— Приезжай за Милой! Вези ее в школу!

Серьезно? Ты издеваешься, что ли?

— Я предлагал тебе забрать квартиру — ты отказалась. Я предложил Миле жить со мной — разумеется, ты устроила скандал. Я сказал, что можно поискать другую школу, — снова нет. Собралась шантажировать меня дочерью? Нихрена у тебя не выйдет. Покупай квартиру ближе к школе, если хочешь, чтобы она училась в тридцать седьмой. И вообще — на метро быстрее, чем на автомобиле. Пробки. А еще — я работаю. И мне не по пути.

Кристина начинает вопить что-то в трубку — и я отключаюсь. Утыкаюсь сонной физиономией в подрагивающие от нервов ладони.

Была у меня одна истеричка — а теперь две.

Браво, Олег.

А впрочем, говорю я себе, все же не сравнивай их. Кристина была истеричкой просто-потому-что: ей все и всегда не нравилось, она любила скандалить, высасывая из меня энергию и жизненные соки, а потом жаловалась на психологические проблемы. Саша — другая. Я повторяю это мысленно несколько раз, пытаясь подавить в себе сиюминутную злобу на ее выходку.

Но разве я не виноват перед ней?

Мог бы и заметить, что она стала относиться ко мне серьезней.

Мог бы и не писать ей то тупое сообщение на собрании.

Мог бы и не набрасываться на нее с таким видом, словно хочу изнасиловать… Не хотел же.

Мог бы и извиниться. Но не извинился.

Посидев немного, я беру телефон и набираю номер Кристины:

— Я не буду делать это каждый день, ясно? Не рассчитывай на меня. Но сегодня я отвезу Милу в школу. Скоро буду.

21 глава. Саша

Всю ночь я не могу сомкнуть глаз и ворочаюсь с бока на бок, но в семь утра звенит будильник и, хочешь или не хочешь, приходится разлепить тяжелые веки и начать собираться на работу.

Пол безнадежно затоплен. Спальня — я вытерла только тот угол, куда положила матрас, — и гостевая, кухня, коридор, особенно — ванная комната. Умываться я шлепаю босиком по лужам. На более или менее трезвую голову понимаю, какую глупость вчера совершила, но Олега мне не жаль. Жаль — пятый этаж, если до них добралась вода. И — себя, если пятый этаж решит пожаловаться. С зарплатой учителя и ремонтом в самом разгаре чужие убытки мне уже не покрыть. Со своим-то дерьмом разобраться