они были такими же, как он. Калеб был смертоносен по многим причинам, помимо своих заявленных навыков.

Он запер дверь темницы, пересёк комнату по направлению к ней и поставил стулья в метре от неё.

Лейла собралась с духом и сжала руки в кулаки, когда он встал над ней, широко расставив ноги.

— Я собираюсь развязать тебя, — сказал он, его суровые глаза прожигали её. — Но если ты попытаешься совершить какую-нибудь глупость, в том числе произнести какое-нибудь маленькое мерзкое заклинание, даже намёк на заклинание, я снова пристегну тебя ремнями, пойду и вырву сердце твоей сестры. Поняла?

Она не сомневалась, что он всерьёз подразумевал каждое своё слово. Она неохотно кивнула.

Он достал ключ из заднего кармана и присел у её ног. Он высвободил сначала её лодыжки, а затем запястья.

Когда он сделал шаг назад, Лейла вытащила кляп и глубоко вздохнула. Она села слишком быстро, кровь прилила к голове, заставив её потерять равновесие и опереться на руки.

— Спокойнее, — сказал он. — Успокоительное пробудет в твоём организме ещё некоторое время.

Она подняла на него взгляд. Его зеленые глаза потемнели в тени, когда он протянул руку, чтобы помочь ей подняться — руку, которая была такой же твёрдой, как и его бескомпромиссный взгляд.

Проигнорировав его предложение о помощи, она встала на колени. Она подождала мгновение, поняла, что ей не хватает равновесия, и снова опустилась на корточки. Она обхватила свои ледяные ступни и сжала их, пытаясь восстановить кровообращение, настороженно наблюдая, как он опускается на ближайший стул, стоящий боком к ней.

Ещё одна попытка подняться на ноги была удачной, и она почувствовала облегчение от того, что встала и поднялась с твёрдого пола. Она обхватила себя руками в попытке получить столь необходимое тепло — ещё одна роскошь, которую не позволяли ей оковы.

Он пинком пододвинул к ней свободный стул.

— Садись.

Она почувствовала, как в ней закипает негодование, но знала, что сейчас разумнее всего подчиниться. Она присела на краешек и вцепилась руками в обе стороны сиденья, борясь с дрожью, вызванной возмущением её положением, страхом.

Потянувшись вперёд, он просунул руку между её колен и подтащил её стул к себе. Он снова откинулся на спинку и поставил ногу на левую перекладину её стула.

— Ты не совсем подходишь для подземелий, не так ли?

Она отпустила свою правую руку с боковой стороны стула, чтобы не рисковать задеть его бедро, и вместо этого, защищаясь, обхватила другой рукой живот. Она сжала колени вместе, не желая, чтобы их ноги соприкасались. Он дразнил её своей близостью на террасе, но она не собиралась снова доставлять ему такое удовольствие.

Она посмотрела поверх его плеча на открытую дверь. Всё в ней кричало о том, что надо бежать, но сложно было сказать, где она находится и каковы её шансы найти Алишу. Где бы они ни были, это всё равно будет Блэкторн, а это означало, что снаружи было гораздо больше вампиров, нежели один Калеб, жаждущих её крови.

Кроме того, у неё не было ни малейшей надежды убежать от него… и он это знал. Что-то подсказывало ей, что незапертая дверь это его способ подзадорить её на попытку. Она опустила взгляд в пол.

— Посмотри на меня, — сказал он.

Она на мгновение закрыла глаза, чувствуя, как её охватывает негодование.

— Посмотри на меня, или ты на собственном горьком опыте убедишься, что я не люблю просить дважды.

Она оторвала взгляд от пола и сердито посмотрела в его зелёные глаза.

Он ухмыльнулся.

— Ну, если это не взгляд типа «пошел ты», то я не знаю, что это такое.

Он был как нельзя более прав, но она проигнорировала его вкрадчивость. Вместо этого она перевела взгляд на пятна под наручниками. Пятна, с которыми она уже разобралась, были кровью. Её желудок сжался при мысли о том, насколько свежими они были.

Ей потребовалась вся её выдержка, чтобы не спросить, где Алиша, всё ли с ней в порядке, но она понимала, что спрашивать его о чём-либо бессмысленно.

— Ты же не думала всерьёз, что тебе это сойдёт с рук, не так ли? — спросил он. — Войти сюда и выйти обратно незаметно?

Она отвернулась и сомкнула губы.

— Я с тобой разговариваю, — сказал он.

Она вздохнула с вызывающим негодованием.

Краем глаза она увидела, как он подался вперёд, свободно опустив руки между бёдер и наклонив к ней голову.

— Просто чтобы внести ясность, я могу заставить тебя говорить. Это метод, который я с радостью применю. Просто зависит от того, насколько сильно ты хотела бы сохранить своё достоинство.

Она неохотно встретила его пристальный взгляд. И когда он посмотрел на неё так, словно мог разорвать на части без причины, её охватил не просто страх — несправедливость его суждения привела её в ярость.

Но пока она была жива. На этот раз он пришёл без оружия. Требовался разговор, и она должна была принять в нём участие, нравится ей это или нет.

— Где моя сестра?

Он снова откинулся назад.

— С Джейком. Вероятно, сейчас уже пьяна, и, к счастью, ничего из этого не замечает. Он внимательно следит за происходящим. И плюс парочка служащих не спускают с него глаз… на всякий случай.

— На случай чего?

— Давай не будем наивными. Ты — серрин. Джейк — вампир. Разве нет какого-нибудь предания серрин против того, что ты сделала сегодня вечером?

Она ненавидела слетевшее с его губ слово. Ей не нравилось, как в его устах оно звучало по-настоящему.

— Я пришла сюда как переводчик, а не как серрин.

— Это правда?

— Я сделала то, о чём ты просил.

— Но пока я верю тебе только на слово, не так ли?

Она нахмурилась.

— Ты видел, как я это сделала.

— Всё выглядело будто ты сделала это. Но я также знаю, как очень эффективно можно использовать удерживающие заклинания, чтобы вывести вас, ведьм, из затруднительного положения.

Её сердце подпрыгнуло. Это даже не приходило ей в голову.

— Ты думаешь, я выкинула какой-то фокус?

— На рассвете мы узнаем, не так ли?

Рассвет. До рассвета оставались считанные часы. Об этом не могло быть и речи. Он, должно быть, сошёл с ума, если планировал удерживать её здесь так долго. Это было немыслимо.

— Ты не можешь держать меня здесь.

— Ты узнаешь, что я могу делать всё, что захочу. Теперь ты на моей территории.

Когда его тёмно-зелёные глаза сверкнули, она поняла, что прозвучала чистая правда. Точно так же, как теперь она знала, почему всё ещё жива — если бы