на которые он не мог ответить, а она могла — ответы, которые, по его мнению, были более подходящими для неё.

Они добрались до центра Мидтауна и поднялись на третий этаж того, что когда-то было мансардой викторианского дома. Здесь было сумрачно и пыльно, стены были скрыты за стопками книг и бумаг.

— Ты не такая, как я ожидала, — сказала Беатрис, прищурившись глянув на Лейлу.

Она налила чай и протянула его Лейле в изящной фарфоровой чашке с блюдцем.

— Но ты также не будешь той, кого они ожидают, и в этом твоё самое большое преимущество.

Лейла приняла чашку, хотя никогда в жизни не пила чай. Беатрис была знакомой её дедушки, пожилой женщиной, и по обеим этим причинам Лейла отнеслась бы к её гостеприимству с большой благодарностью, несмотря на её нежелание быть там.

Беатрис было восемьдесят четыре. Она была единственной известной выжившей сестрой серрин. Её сестра умерла более тридцати лет назад в возрасте сорока трёх лет — по общему мнению, чрезвычайно впечатляющий возраст для серрин. Если судить по Беатрис, то её сестра была привлекательной женщиной. Высокая, с пышными формами и элегантная. Её подтянутая черная кожа была безупречна, если не считать морщинок, собравшихся вокруг глаз и рта. А большие карие глаза были умными, быстрыми, пытливыми.

— У вас много книг, — заметила Лейла, не зная, что сказать, кроме того, для обсуждения чего её привели сюда.

— Ты любишь читать, Лейла?

— Да, люблю. Я бы хотела когда-нибудь стать владелицей книжного магазина.

В воздухе повисла неловкая тишина, которую она до сих пор чувствовала, просто вспоминая об этом.

— Кармен мечтала стать архитектором, — сказала Беатрис. — Здания были её страстью. Но свободный выбор — это не вариант для тех, кто принадлежит к наследию, Лейла.

Лейла посмотрела в её тёмно-карие глаза. Желание бросить ей вызов было непреодолимым, но она заставила себя вспомнить о хороших манерах. Она была здесь для того, чтобы слушать, а не говорить.

— Тебе тревожно, не так ли? — добавила Беатрис. — Кто ты есть?

— Как это может не тревожить?

— Твой дедушка рассказывал мне о твоей внутренней борьбе. Я сочувствую. Моей сестре потребовались годы, чтобы смириться с тем, кем она была.

Лейла ничего не сказала, сделав ещё один глоток чая.

— Никто из вас этого не выбирал, Лейла. Я знаю, это тяжело. Никаких перспектив женитьбы, дети невозможны, как и обычная работа. Это трудное будущее, с которым сложно смириться, когда ты так молода. Некоторые из вас принимают это с большей готовностью, некоторые нет. Но поскольку борьба неотделима от самой вашей природы, я знаю, что никто из вас не выбирает с легкостью это предназначение.

— Что ж, судьба может делать всё, что захочет. У меня есть свои планы.

Беатрис улыбнулась.

— Истинный боец, — её улыбка исчезла. — И я не сомневаюсь, что трагедия, которую ты пережила, сделала тебя сильнее.

Дедушка велел ей никому не говорить о той ночи. Очевидно, это не относилось к Беатрис. Но если Беатрис хотела избавить Лейлу от внутреннего смятения, её ждало горькое разочарование.

— В жизни всякое случается!

— Действительно, — это было всё, что она успела сказать, прежде чем они снова погрузились в молчание. — Я знаю, сейчас тебе может показаться что это не так, но это поможет тебе, когда придёт время.

— Что?

— Ярость. Тем более что она так хорошо подавляется.

Лейла сузила глаза.

— Если вы собираетесь сказать мне, что всё происходит с какой-то целью, мисс Чарн, то я убедительно прошу вас этого не делать.

Она почти улыбнулась, делая ровный вдох.

— Именно об этом я и говорю.

Она наклонилась вперёд, ставя свою чашку на стол, всё это время не сводя глаз с Лейлы.

— И эти глаза. Я никогда не видела такой глубины. Возможно, ты даже более могущественна, чем считает твой дедушка.

Лейла встала и поставила свою чашку на стол. Она отступила, скрестив руки на груди, и остановилась перед стеклянным шкафом с книгами.

— Лейла, — мягко сказала Беатрис, подходя к ней.

Но когда она протянула руку, чтобы коснуться её руки, Лейла отстранилась.

— Я не хочу продолжать этот разговор, мисс Чарн. Я даже не хотела приезжать сюда, но я приехала, потому что этого хотел мой дедушка. Я буду читать свои книги и усердно учиться. Я буду знать всё, что мне нужно знать, чтобы быть хорошим и эффективным переводчиком. Я изучу эти пророчества вдоль и поперёк. Но я никогда, ни за что не стану реализовывать серрин в себе. Я никогда и близко не подойду ни к одной из этих тварей, и я никогда не позволю ни одной из этих тварей приблизиться ко мне. Мне жаль, но так оно и будет. И ничто не убедит меня в обратном.

Теперь, когда Лейла сидела взаперти в вампирской ванной, это заявление казалось сущим идиотизмом.

Ей следовало бы знать, что она не сможет прятаться от этого. Не бесконечно.

Она поднялась на ноги, немного поторопившись, и оперлась рукой о стену, чтобы не упасть. Она подошла к одному из двух умывальников.

Может, она и была неподготовленной, но это не означало, что она не могла вести себя умно. И это означало, что никаких вспышек гнева, никаких споров и никаких заявлений о своих убеждениях. Она должна была оставаться безобидной, спокойной и уступчивой. По крайней мере, до тех пор, пока она не придумает план.

По крайней мере, на какое-то время она будет нужна ему живой. У неё было время до рассвета. Это была временная передышка. Это даст ей время — время подумать, время решить, что, чёрт возьми, она собирается делать. Пока что с ней и Алишей всё было в порядке. И это было самое главное.

Она тщательно вымыла руки. Сделав полные глотки воды, чтобы прополоскать пересохший рот, она избавилась от кислого привкуса. Она открыла шкафчик рядом с раковиной и поискала зубную пасту, желая освежить рот. Она нашла её одновременно с сумкой для туалетных принадлежностей на средней полке. Она потянулась за ней и вынула.

Сумка принадлежала Алише — ярко-розовая, с изображением котёнка, инкрустированного бриллиантами. Ей было несколько лет. Они с Софи купили её ей как-то на Рождество в шутку над её ужасающе девчачьим вкусом. Она никогда не думала, что Алиша сохранила её. И здесь, в квартире вампиров, она хранила их маленькую частичку. Она сохранила маленький кусочек дома.

Горло Лейлы сжалось, и она попыталась сглотнуть. Все бессонные ночи, которые у неё были за предыдущие три месяца, когда Алиша не приходила домой, и