Хохотнув, ответил:

— Тогда сходи за мамой, и она решит, открывать или нет.

— Хорошо!

Подождал с минуту, и дверь открыла уже моя старшая подруга, одетая в красивый, расписанный цветами японский халат. Причесаться Люда успела, но выглядела немного истощенной — после родов она похудела на пару килограммов, а под глазами поселилась легкая синева. Несмотря на это, женщина прямо-таки светится изнутри от своего семейного счастья.

— Привет, Ёжик! — Улыбнулась она мне и обратилась к стоящей рядом пятилетней (день рождения бедному ребенку пришлось отмечать в больнице) златовласой девочке, одетой в сиреневый сарафанчик и гольфики: — Помнишь, я тебе фотографии показывала? Это он.

— Наш Ёжик? — С улыбкой спросила девочка у мамы.

— Да, — Кивнула Люда.

Мне нравится быть ёжиком — хороший тотемный зверь!

Девочка серьезно кивнула маме и отвесила мне глубокий, торжественный поклон:

— Спасибо за все, что ты для нас сделал, Ёжик!

Я сейчас заплачу! Вот оно — мое первое по-настоящему доброе дело (все сделанное для семьи — не считается!) в этом мире, а заодно — мощнейшее напоминание, что всё — не зря! С тех пор многое изменилось, но эта девочка для меня гораздо важнее других.

Поклонившись в ответ, покачал головой:

— Это тебе спасибо!

— За что? — Удивилась девочка.

— За то, что благодаря тебе я понял, для чего я здесь! — Благодарно улыбнулся я ей, залез в рюкзак и…

— Чебурашка!!! — Обрадовалась Таня, крепко обняла игрушку: — Спасибо, Ёжик!

— Совсем мне ребенка разбалуешь! — Подмигнула мне Люда.

— На то ты и мать, чтобы исправлять! — Подмигнул я ей в ответ.

— Зайдешь?

— Зайду!

И мы зашли.

— Вовремя ты, Адзуса и Цубаки как раз уснули, — Сказала Людмила, вешая мою куртку на крючок.

— А посмотреть можно? — Попросил я, сковыривая кроссовки.

— Конечно! — Улыбнулась она.

— Покажешь мне братьев? — Спросил я Танюшку.

— Покажу! — Радостно кивнула она.

По пути к лестнице с интересом осматривал дом — Людина рука чувствовалась везде и выражалась в вязаных салфеточках, горшках с цветами, мягких коврах и со вкусом подобранных цветах интерьера.

— Даже и не сказал бы, что вы только недавно заселились. Да еще и с детьми! И как ты все успеваешь? — Отвесил я комплимент хозяйке.

— Родители Онадэры помогают, — С улыбкой обернулась она, — Вот придут скоро, они все в магазин пошли. У нас сегодня семейный день!

— А у нас — семейный вечер! — Похвастался я.

— День рождения отмечать будете? — Спросила Люда и дернулась: — Ой, чего это я! Сейчас!

Она сбегала в гостиную и вынесла оттуда коллекционную лакшери-фигурку синего Гандама. Ржака!

— Спасибо! — С поклоном принял я подарок и отправил в рюкзак, достав взамен пищевой набор: — А я тут канал поставки советских продуктов наладил, это вам!

— Опята! — Аж зажмурилась от удовольствия Люда, и мы резко свернули на кухню, в которой тихонько бубнил стоящий на холодильнике небольшой телевизор.

Открыв баночку, женщина бросила мне шутливый упрек:

— Что ж ты пока я беременная была в СССР за грибами не съездил?

Прямо пальцами выловила гриб и с неземным блаженством на лице захрустела.

— Мама, руками едят только поросята! — Строго сделала ей замечание Таня.

— Эта так, — С улыбкой кивнула Люда и закрыла банку, спросив меня: — Ты голоден?

— Не-а! — Покачал я головой.

Тут в телеке пошла заставка новостей НХК, которая обильно демонстрировала мою рожу, а диктор обещал новеньких подробностей.

— Последнее время тебя много показывают! — Хихикнула Людмила и спросила: — Ты же добрый мальчик, зачем тебе эта драка?

— Потому что добро должно быть с кулаками! — Хохотнул я: — Придете за меня поболеть?

— Конечно! — Даже возмутилась она от такого вопроса: — А что тут еще есть? Укроп! А семена привез?

— Привез! — Улыбнулся я, достав пару пакетиков.

— Спасибо! — Обрадовалась Люда.

Тут на экране показали Джорджа Буша старшего. Заметив мой интерес, Люда сделала погромче, и мы услышали, как действующий президент США осуждает поведение Марки Марка и выражает уважение японскому народу в целом и нашему Императору в частности. Жесть! А не слишком ли велика честь? Кроме того, Джорджу, похоже, доложили, что большую часть лета я проведу на его территории, поэтому он пригласил меня поужинать в Белом доме в первых числах августа.

— Ты смотри как забегали! — Ехидно ощерилась Людмила.

Следом показали и бедолагу-Уолберга, который извинился перед моими соотечественниками, Императором, но не передо мной, чему я был очень рад — не хочу, чтобы бой сорвался.

Вздохнув, женщина уселась на стул, положила лицо на ладошки и с теплой улыбкой поведала, глядя на меня:

— Совсем ты важный стал! Смотри — целый президент американский извиняется!

Это ведь вполне можно считать извинениями.

— Смешно, да? — Хихикнул я.

— Забавно! — Хихикнула Люда и дернулась: — Ой, чего это я! Тебя покормить может?

— Да не, я сытый, ненадолго к вам зашел, с Таней познакомиться да на малышей посмотреть. Если сглаза не боитесь, конечно!

— Я — материалистка! — Фыркнула Людмила, и мы отправились смотреть на маленьких Сэки.

В комнату заходить не стали, посмотрели издалека — пусть спят, это же близнецы: проснется один, разбудит другого.

— Плохо выглядишь, Люд! — Сочувственно вздохнул я по пути обратно вниз: — Тебе бы няню, чтобы хотя бы высыпаться.

— Ерунда, — С улыбкой отмахнулась она: — Что эти няни понимают? Я же теперь домохозяйка, — Смачно выговорила она: — Поэтому хочу все делать сама! Ну и родители Онадэры помогают, бабушка с дедушкой.

— Бабушка и дедушка — хорошие! — С улыбкой добавила Танюшка.

— Хорошо с ними ладишь? — Улыбнулся я ей в ответ.

— Да! Это они подарили мне этот сарафан и еще кучу всего! — Похвасталась девочка.

— Все нормально, Ёжик, правда! — Успокоила меня Люда: — Они хорошие люди, не переживай.

— Хорошо, когда у хороших людей все хорошо! — Покивал я: — А я в Японию Пенкина Сергея привез, знаете такого?

— Он маме моей нравился. Яркий такой, голосистый,