За ночь я отдохнул, на работу спешить мне уже было не нужно, и поэтому я остался лежать в постели и размышлял. Получалось, что прошлой ночью, когда, как я полагал, мы с Инкой сладко уснули в объятьях друг друга, заснул только я. Инка же выскользнула из постели, оделась и добралась до нашего отдела. Там она села за мой компьютер и провела сложную операцию по взлому центрального компьютера банка и переводу полутора миллионов долларов в «Сити-бэнк». Затем она вернулась в мои объятья — что-то такое я смутно помнил — и покинула меня вновь в шесть десять.

В эту стройную и логичную картину укладывались все известные мне факты, а о неизвестных было легко догадаться. Например, Инка могла добавить немного снотворного в вино, и я не заметил ее отсутствия. Возвратившись, она меня разбудила, но снотворное все еще продолжало действовать и, в результате, прошлым утром я проспал звонок будильника. А может, наши совместные упражнения были слишком утомительными и потому я спал так крепко. Кроме того, Инка не знала, что я не выключаю свой рабочий компьютер и поэтому машинально нажала на кнопку «sleep».

И тем не менее, такое объяснение меня не удовлетворяло. Во-первых, я не мог представить себе обычно спокойную и вполне добропорядочную Инку закоренелой преступницей, цинично использовавшей меня как прикрытие. Не могу сказать, что я очень хорошо разбираюсь в женщинах — кто разбирается, подымите руку, и мы потом обсудим это отдельно, — но, по-моему, Инка относилась ко мне совсем неплохо. Конечно, горячей любви между нами не было, но она всегда охотно шла мне навстречу. Она не была мне врагом, скорее другом.

А если все-таки я неправильно оценивал характер Инки, тогда почему она устроила такой скандал в ФБР? Она могла хладнокровно отрицать, что была у меня прошлой ночью, и как бы я тогда доказал, что она врет? Ведь о совпадении двух отпечатков пальцев — на моем компьютере и на бокале — ни ей, ни даже мне самому вчера днем еще не было известно. Да и это, честно говоря, мало что доказывает — ведь Инка не раз бывала у нас в отделе и ее отпечатки могли быть и на моем компьютере. Не махнули уборщики лишний раз своей тряпкой в прошлую пятницу, вот отпечаток и сохранился. А что компьютер утром оказался не в том состоянии, в котором я оставил его вечером, так это, опять-таки, только я так говорю.

Кстати говоря, именно поэтому ей не надо было бы разыгрывать такую запутанную комедию и убегать ночью из моей постели. Никто не мешал ей улучить любой другой удобный момент — скажем, то время, когда я обычно уходил на ланч в кафетерий — и проделать все то же самое. Даже если бы кто-то застал ее прямо за моим компьютером, легко было бы объяснить, что Лио, пока он сам за ним не сидит, разрешил ей, скажем, выйти на Интернет. И, между прочим, я бы это подтвердил — ведь я все же был ее другом.

Еще один неясный момент был чисто техническим. Конечно, Инка была хоть и гуманитарий, но человек современный, и обращаться с компьютером умела — в том смысле, что она могла напечатать текст, получить электронное послание или послушать музыку на Интернете. Но все это очень далеко от такой сложной операции, как взлом защиты двух банковских компьютеров — один в Тусоне и другой в Нью-Йорке — и перевод денег между ними. Поэтому либо Инка тщательно скрывала свои незаурядные программистские способности, либо ей помогал муж, Джим Робертсон, который, действительно, был хорошим программистом.

Но, с другой стороны, если во всем этом участвовал Джим, почему он не провел всю эту операцию сам? Он мог подставить меня точно так же, как и Инка, притом в гораздо более спокойной обстановке. Подсылать ко мне в постель свою жену, чтобы она посреди ночи отправлялась в отдел, где он сам работает днем — это было выше моего понимания. Все-таки она была ему жена, а не просто знакомая дама вольных нравов, какой она была для меня. И он ее по-настоящему любил, во всяком случае, по моим наблюдениям.

Таким образом, я окончательно запутался в своих рассуждениях и решил временно перестать ломать себе голову. В конце концов, кто бы там ни увел миллионы из «Твенти ферст бэнк оф Аризона», мне может быть и удастся выйти из этой истории сухим — благодаря скандалу, который Инка закатила в ФБР, быстроглазому Биллу и отпечаткам Инкиных пальцев на посуде. Кстати, отпечатки пальцев Инки, как и мои, должны были храниться в базе данных ФБР. Все мы, приезжие, сдавали их по крайней мере трижды — при въезде в США в качестве иммигрантов, при получении разрешения на постоянное жительство и при подаче документов на американское гражданство. Помнится, всякий раз самым сложным было отчистить потом черную краску с пальцев, хотя для этого всегда любезно предлагались специальные салфетки, пропитанные растворителем.

В любом случае, пора было начинать новый день и звонить Зиновию. Как-никак, у нас был свой бизнес и он требовал заботы и внимания. Еще позавчера, во вторник, он работал как часы, но сегодня все переменилось. Самого худшего не случилось — о нашей деятельности по-прежнему никто не догадывался, — но продолжать ее стало невозможно. Чем бы ни закончилось расследование агентов Чена и Фаррела, из университета я, скорее всего, уже уволен. Значит, так или иначе, надо сворачивать дела, то есть продать свои акции, которые находятся на моем счете в «Фиделити» и забрать накопившиеся пятьдесят тысяч, пока никто не спросил, откуда взялся первоначальный вклад. Конечно, жаль, что вместо года я проработал в Аризонском университете всего четыре месяца, и не заработал двести-триста тысяч, как планировалось, но и пятьдесят тысяч неплохие деньги.

Правда, была одна деталь, которая меня слегка беспокоила. В свое время, когда я открывал свой счет в «Фиделити», я решил создать дополнительный уровень защиты и сделал так, чтобы доступ к счету мог получить только мой университетский компьютер. Другими словами, при любой попытке подключения к моему личному счету компьютеры «Фиделити» проверяли адрес компьютера, требующего соединения, и разрешали соединиться только тому компьютеру, который был установлен в моем кубике. Пока я работал в университете, это было и надежно, и удобно — я ведь не мог предполагать, что буквально за несколько минут компьютер перестанет быть моим. Теперь моя непредусмотрительность оборачивалась против меня. Я не мог просто зайти в любой Интернет-центр и связаться со своим счетом в «Фиделити» — мне нужен был именно мой компьютер, точнее, не собственно компьютер, а его адрес. Это была проблема, но разрешимая — я знал, что искусный программист может, работая на одном компьютере, имитировать адрес другого компьютера. Сам я так не умел, но для Зиновия это наверняка было несложно.

Я поднялся, позавтракал и вышел на улицу. Небо было таким же безоблачным, как вчера — больше трехсот солнечных дней в году, как в Тусоне и положено. На другой стороне Парк-авеню был расположен магазинчик «7 — 11», которых в Соединенных Штатах не меньше, чем закусочных «Макдональдс». Эти магазины торгуют, как следует из названия, с семи утра до одиннадцати вечера каждый день. Между прочим, по-английски название произносится в рифму: «сéвен — илéвен». В «7 — 11» можно найти всего понемногу: кое-какие продукты, безалкогольные напитки, канцтовары, сигареты и тому подобное. Часто рядом с магазином находится бензозаправка или банкомат. Но мне нужен был телефон-автомат, который висел сбоку от входа, прямо на внешней стене магазина.