исключительно везло, то ли я выбрал правильный коридор и те, кто воевал против нас, тут не появлялись по каким-то одним им ведомым причинам…

Инерциальный навигатор худо-бедно работал, в отличие от спутникового. Несмотря на осторожность, передвигались мы довольно ходко, и за следующие восемь часов прошли больше тридцати километров.

Мы подошли к месту, где река делала изгиб и, чтобы срезать путь, нужно было подняться на нагорье. Найти достаточно пологий подъём было не так просто, но мы справились. Когда-то давно часть вулканической скалы, обточенная влагой и перепадами температур, тут рухнула, отрывая комфортный доступ наверх.

Прежде, чем подниматься на колёсах, я спешился метрах в десяти от вершины. Осторожно дошёл до края и выглянул. Тут всё ещё хватало этого чуть пованивающего техногенной гарью тумана, но видно метров на двести.

На самом краю была обыкновенная вулканическая порода, а дальше чёрная глянцевая поверхность, напоминающая застывшее стекло.

Я вернулся к квадрику и, покопавшись в снаряжении, нашёл счётчик гейгера. Нас снабдили измерительными приборами по максимуму, потому что любая информация о том, что происходит на этой территории, могла стать очень ценной для последующего научного анализа.

Иван и остальные терпеливо наблюдали за моими манипуляциями, оставаясь на своих местах и сохраняя радиомолчание.

Я снова забрался наверх. Включил прибор и, пригибаясь, подошёл к чёрной поверхности. Три микрорентгена в час. Существенно ниже нормы для этих мест! Чем бы ни была эта чёрная субстанция — похоже, она экранировала естественный фон, который давала скальная порода.

Немного поколебавшись, я, не снимая тактических перчаток, потрогал эту поверхность. На ощупь — стекло стеклом, такое же холодное и скользкое. Но квадрик по нему, по идее, должен проехать. Хотя, конечно, необходимо следить за скоростью и препятствиями.

Вернувшись к остальным, я снял шлем и сказал:

— Ребят, дальше можно двигаться, поверхность проверил — квадрик проедет. Радиация в норме. Но думаю сначала устроить привал. Тут хорошее место, мы прикрыты с трёх сторон.

— Грамотное решение, — одобрил Даниил, тоже снимая шлем.

— Дежурим по одному, смена через два часа, — продолжал я, — путь впереди не близкий, надо набраться сил.

— Принято, командир, — сказал Тревор, — спокойно тут. Удивительно даже.

— Ребят, мы понятия не имеем, с чем столкнулись. Поэтому не расслабляемся. Можно ожидать всего, чего угодно. Вплоть до того, что нас намеренно ведут.

— Это ясно, — кивнул Даниил, — но, возможно, наши намерения для них остаются такой же загадкой.

Ваня промолчал, тревожно вглядываясь в дымку в долине, откуда мы только что поднялись. Там, вдоль берега реки, двигались какие-то крупные тени. Впрочем, они были достаточно далеко, к тому же удалялись.

— Скорее бы, — вздохнул он.

— Успеем, — уверенно сказал я.

— Распределяем вахты, — продолжал я, — Ваня, ты стоишь первым. Потом Даниил. Потом Тревор. Потом я. После подъёма выдвигаемся. Полчаса на ужин и остальные дела. Потом по мешкам.

Сон — очень важный ресурс. Нас специально учили в Академии способам, как можно максимально восстановить потенциал нервной системы за минимальное время, при этом оставляя «на чеку» подсознание, контролировавшее слух.

И на первом же привале эта «сторожевая метка» сработала, возвращая меня в реальность. По привычке я лежал пару секунд, никак не выдавая, что проснулся. Прислушивался. Вроде всё как обычно. Ветер. Странные звуки из долины, отдалённый плеск воды. И чьи-то удаляющиеся шаги.

Я открыл глаза. Оглядел наш лагерь. Иван и Тревор спали в своих спальниках. Я поглядел на часы. Так и есть — смена Даниила. Вот только его нигде не видно.

Осторожно приподнявшись на локтях, я ещё раз огляделся. И заметил дозорного. Он поднимался по склону наверх, к «стеклянному полю». Может, услышал что-то подозрительное?

Я бесшумно вылез из спальника. Взял автомат и, стараясь ступать как можно тише, пригибаясь, последовал за ним.

Даниил опустился на колени на «стеклянном поле». Какое-то время сидел неподвижно. Потом медленно опустил голову и, кажется, поцеловал поверхность. После чего достал из кармана своего «ратника» маленький нож. Полоснул себя по внутренней стороне левой ладони. Потом осторожно приложил эту ладонь к «стеклу», и снова наклонился вперёд. Почему-то я был уверен, что он что-то шептал, хотя на таком расстоянии сложно было рассмотреть такие детали.

Он наклонялся ещё несколько раз. Потом достал индивидуальную аптечку и заклеил рану на ладони. Поднялся, отряхнулся, посмотрел по сторонам. Я тут же нырнул за край уступа, и, стараясь двигаться бесшумно, бегом вернулся к своему спальному мешку.

Я был начеку, готов к любым неожиданностям, но лежал с закрытыми глазами, обратившись в слух. Даниил занял своё место, и остаток его вахты прошёл как обычно. В назначенное время он разбудил Тревора, своего сменщика. И только после этого я снова уснул.

Передо мной стояла дилемма: или сразу припереть Даниила к стенке с вопросом, что он делал на плато во время своей вахты. Или продолжить наблюдения, оставаясь начеку.

Я выбрал второй вариант. Потому что первый не давал никаких преимуществ. Уверен, что он бы придумал какое-то более-менее логичное объяснение, и нам пришлось бы ему поверить. А он бы изменил свои планы, стал бы более осторожным.

После привала, плотно позавтракав сухпайками, мы продолжили движение. Как я и предполагал, стеклянистая поверхность уверенно держала сцепление с шинами. Квадрат этого «стекла» был довольно большим: километров пять. А то, что было сразу за ним, я не встречал во время своего разведывательного полёта. Это чем-то походило на обычное для здешних мест редколесье, только все деревца были совершенно идентичным, вплоть до деталей, и располагались друг от друга на одинаковом расстоянии, где-то метра в полтора. Будто сумасшедший садовник решил вырастить лес клонов. Или, скорее, точных пластиковых копий настоящего леса — потому вблизи у меня создавалось стойкое ощущение, что эти деревья — не живые. Они «росли» на чём-то, похожем на рыжую почву. Эта поверхность уверенно держала вес квадриков, что, конечно было большим плюсом. Поэтому мы продолжили путь, ориентируясь на показания инерциальной навигации.

Я заметил, что кое-где, между «пластиковыми деревьями», на рыжей поверхности проклюнулось что-то, похожее на настоящие растения. Какие-то зелёные листочки даже, кажется, цветы. Проезжая мимо очередного такого зелёного островка, я тормознул, спрыгнул с квадрика и подошёл ближе.

Всё-таки это не было растением. По крайней мере, не в привычном понимании этого слова. Но оно, безусловно, было живым. Я видел, как шевелились его «листья» и «стебельки». Кажется, двигалась даже почва возле этого образования. Не снимая перчатки, я осторожно потрогал это место. От рыжей поверхности шло ощутимое тепло. Я отдёрнул руку — не хватало ещё дозу схватить, если это всё-таки как-то связано с радиацией. Словно в ответ на мой жест, белый «цветок» на вершине этого образования взмахнул