Она проснулась от запаха кофе. Быстро надев шорты, футболку и матерчатые туфли, она собрала волосы в хвост и поспешила вниз. Сальваторе, одетый в клетчатую рубашку, джинсы и кроссовки, жарил бекон, помидоры и рулетики из пакета.

Повернувшись, он улыбнулся Лане.

— Хорошо спалось? — спросил он.

— Отлично. Спала сном младенца, — ответила она. — А ты?

— Тоже как младенец, — сказал он и попросил накрыть к завтраку стол на террасе, залитой утренним солнцем.

Десять минут спустя они уже ели.

Сальваторе явно был в хорошем расположении духа и оживленно обсуждал, как им провести первый день в шале. Наконец решили подняться в лес на вершине. Так и поступили. Во время прогулки они почти не разговаривали, не желая нарушать царившую вокруг тишину.

Спустившись вниз, вернулись в дом, где пообедали ветчиной, салями и острым сыром с помидорами и персиками, укладывая все это на толстые ломти хлеба. Ели они, как и утром, на террасе, а Сальваторе со вкусом рассказывал о планах на вечер.

— Здесь есть весельная лодка, — сообщил он.

Лодка была пришвартована под навесом, и к ней прилагались рыболовные снасти. Как оказалось, Сальваторе был заядлым рыбаком. Пока он наблюдал за поплавком, Лана сидела, откинувшись на спинку скамьи. Вытаскивая из воды рыбину, Сальваторе оглушал ее резким ударом по голове и тут же потрошил.

Причалив к берегу, они собрали свой улов, и Сальваторе начал разжигать огонь в жаровне для барбекю. Глядя, как ловко он орудует ножом, щипая лучину для розжига, Лана с трудом представляла его властным дельцом или элегантным завсегдатаем римских светских салонов.

— Где ты научился разделывать рыбу? — спросила она.

— Отец научил, — ответил Сальваторе. Помолчав, он поднял голову, устремил взгляд на озеро и продолжил: — Иногда он брал меня с собой на рыбалку. В море мы ходили на моторке. Он бросал якорь, и мы проводили там целый день и даже захватывали вечер. Он мало разговаривал, но я не переживал из-за этого. Мне просто было хорошо с ним. Такие рыбалки случались редко. Отец брал выходные, только когда жизнь становилась слишком сложной — даже для него.

В его голосе почему-то прозвучали едкие нотки.

— Сложной? — удивилась Лана.

Ей было странно думать о Сальваторе как о маленьком мальчике. О мальчике, у которого в семье были сложности.

— Мой отец, — ответил он, — имел обыкновение заводить себе новую любовницу, не предупредив предыдущую, и та устраивала скандалы. Поэтому он уходил в море, где никто не мог его достать, пока любовницы дрались между собой.

Лана промолчала, замолчал и Сальваторе. Но потом…

— Наверное, тебе тяжело жилось, — тихо проговорила она.

Несмотря на богатство, у него не было счастливой семьи. Ей стало грустно от этой мысли.

Сальваторе повернулся к ней. По его взгляду она поняла, что он тщательно скрывает свои чувства.

— Не так тяжело, как маме, — сказал он и опять замолчал. — Их брак, к твоему сведению, не был счастливым.

— Наверное, это отразилось на тебе, — покачав головой, заметила Лана.

Он пожал плечами.

— Как-никак я выжил. — Он снова устремил взгляд на озеро. — И, несмотря на те страдания, что отец причинил матери, я все равно любил его.

Лана поняла, что эти слова идут от сердца. Поддавшись порыву, она дотронулась до его руки, словно пытаясь утешить.

— Это естественно, — сказала она. — Детям трудно принимать чью-то сторону, когда между родителями разногласия.

— О, я принимал то одну, то другую сторону. У меня это отлично получалось! Сначала мамину — она была пострадавшей стороной. Но… — Выражение его лица изменилось. — Я также понял, что отцу не надо было жениться. — В его голосе зазвучали жесткие интонации. — Он был не создан для семейной жизни.

— Почему? — осторожно спросила Лана.

Ей было странно слышать от Сальваторе такие откровения.

— Он влюбился в мою мать по уши, — ответил он. — Проблема была в том, — продолжил он, качая головой, — что он не хотел иметь с ней ничего постоянного — такого, как брак, ему нужен был роман. Однако она была из семьи, где подобные отношения не одобрялись, поэтому они поженились. Она не переставала любить его. Даже когда он устал от ее преданности. — Сальваторе вздохнул. — Нет, он никогда не был враждебен к ней, просто хронически неверен. Равнодушен к ней. Его постоянно не было рядом. Он не просил о разводе — развестись было бы очень сложно — и оставался с ней только ради меня. Отцу хотелось иметь возможность… жить так, как ему было удобно. Это все, на что он был способен.

Лана опять промолчала, но потом…

— А мои родители были очень счастливы вместе, — сказала она. — Я воспринимала это как должное. Но человек начинает ценить это, только когда понимает, что так бывает не всегда.

— Им повезло. И тебе тоже.

Она кивнула:

— Да… им обоим повезло встретить друг друга. И полюбить. Они сделали правильный выбор. Я очень жалею, что… — Она не договорила. Сальваторе вопросительно посмотрел на нее. — Я очень жалею, что с Малькольмом сделала неправильный выбор. Но я знаю, почему так поступила: после гибели родителей я хотела, чтобы в моей жизни появился близкий человек. — Она вздохнула. — Знаю, я выгляжу жалко.

— Звучит не жалко, а здраво, — возразил Сальваторе. — Теперь его нет в твоей жизни — ты избавилась от него!

Эти слова еще долго звучали в голове Ланы.

«Теперь его нет в твоей жизни!»

Настанет день, когда и Сальваторе уйдет из ее жизни. Она уедет в Англию и окажется за тысячу миль от него.

Почему-то такая перспектива не радовала ее.

— Ну что, искупаемся? — предложил Сальваторе, когда Лана вышла из дома с миской свеженарезанного салата.

— Нет, спасибо, — со смешком ответила она, — вода показалась мне слишком холодной.

Сальваторе не стал уговаривать ее, быстро разделся, нырнул в озеро и мощным кролем поплыл вперед. Доплыв до середины, он повернул обратно.

Выйдя на берег, он вытерся полотенцем, отлично понимая, что Лана разглядывает его, и радуясь этому. Ведь он чувствовал, что она откликается на его ласки, чувствовал, что она тоже хочет его, но ей мешает статус их отношений. Значит, размышлял он, надо заставить ее признать, что их брак, от которого в финансовом плане выигрывают оба, не играет никакой роли в их отношениях.

Для него самого все было просто. Брак, пусть и законный, значения не имеет.

Точно так же, как не имел он значения для отца. Для него важны были только краткосрочные связи.

«И для меня тоже. Ведь я сын своего отца».

Сальваторе отбросил полотенце. У него вдруг