Листать глянцевые журналы, небрежно брошенные на столик, не хотелось.

Воды не хотелось. Бутербродов тоже.

Не хотелось вообще ничего.

Мередит только сейчас поняла, как она устала.

Однако спасительный сон не шел к ней.

Вместо этого она принялась размышлять о том, как она могла сподвигнуться на такую авантюру – поехать вместе с Эдмундом в его родной город.

Тоже мне, заядлая путешественница нашлась.

Элинор, конечно, удивилась, когда Мередит сообщила ей о планируемой поездке в Прагу. Хотя знала обо всех красотах этого города, о его неповторимой атмосфере – да и вообще прекрасно знала, что этот город стоит посмотреть.

Впрочем, как и множество других, не менее достойных городов на земном шаре.

А что? – спросила себя Мередит. Я же не знала, чем мне заняться и куда себя деть. Теперь, может быть, и появился ответ на этот вопрос – хочу путешествовать!

Да, но на чьи деньги и за чей счет?

Может быть, попробовать писать путевые заметки, а потом публиковать на каких-нибудь туристических сайтах, сотрудничать с туристическими агентствами?

Ага, размечталась. Для этого как минимум нужна усидчивость.

Мередит не помнила, как долго она могла в последнее время высидеть где-нибудь, кроме разве что в театре, в опере, ну или посещая дизайнера в любимом сиднейском салоне красоты.

Мимо их купе стремительно прошагал парень крупного телосложения. Таким же стремительным взглядом он выхватил Мередит из антуража купе и заговорщицки подмигнул ей.

Мередит отвернулась.

Она не чувствовала необходимости в дополнительном мужском внимании, находясь рядом с Эдмундом.

Да, и еще ей очень нравилось смотреть на него.

Даже сейчас, когда он спал.

У стремительного парня не было ни малейших шансов составить ему конкуренцию.

Мерно постукивающие колеса, как ни старались, все никак не могли нагнать и на Мередит хоть немножко здоровой дремоты.

Вместо этого в ее голову полезли разные мысли.

Например, о том, что же она все-таки нашла в Эдмунде. Иногда полезно отвечать на такие вопросы хотя бы себе самой.

Внешность? Но это далеко не все.

Ум, проницательность? Но это стало заметно не сразу, по крайней мере его проницательность и глубина суждений. Да и практицизма ему явно не хватало. Уж она-то насмотрелась на предприимчивых и практичных мужчин.

Подкупающее сочетание застенчивости и уверенности в своих действиях? Нерешительная улыбка, спорящая с озорным взглядом? Может быть, это все порождало загадку, которую было бы любопытно разгадать.

Или все просто случилось само собой, как это происходит между мужчинами и женщинами, когда пробегает какая-то искра, протягивается ниточка взаимного интереса, и в таком случае причины произошедшего и анализ ситуации становятся не так уж важны?

И тут сумка Мередит, которая лежала у нее на коленях, задрожала. Это сработал виброзвонок ее мобильного.

За все время, проведенное в Праге, ее телефон звонил впервые.

Дрожащими руками она торопливо открыла сумку и извлекла оттуда телефон.

– Алло, – сказала она, нажав кнопку приема вызова.

– Ну здравствуй, дорогая моя.

– Здравствуй. Не ожидала тебя услышать.

– Почему это?

– Просто не ожидала – и все. Что-то случилось?

– А почему что-то должно случиться?

Мередит старалась говорить тихо, чтобы не разбудить Эдмунда.

– Хотя ты права. Знаешь, Рональд вернулся в Сидней.

– Очень рада за него. И… что? Почему ты мне об этом говоришь?

– Он заезжал ко мне. Искал тебя.

– И что ты ему сказала?

– Знаешь, дорогая моя, разбирайтесь сами. Я сказала ему, что еще совсем недавно ты была у меня в гостях. И что ты совершенно точно была в Сиднее. А потом я закрутилась, забегалась и как-то потеряла тебя из виду.

– А он что же?

– Он сказал, что заезжал к тебе сразу по возвращении из Японии. Тебя не было дома. Он звонил на домашний позже, никто не ответил. А когда заехал на следующее утро, тоже не застал тебя.

– Он мог бы позвонить мне на мобильный, – протянула Мередит.

– Говорит, что звонил, но абонент был вне зоны доступа.

– Ну и что же следует из всего этого?

– Думай сама, Мередит. Тебе не кажется, что стоит вернуться?

– Почему это?

– Повторяю: разбирайтесь сами. Где ты сейчас, все еще в Праге?

– Если честно, то я нахожусь на пути в Польшу. Сейчас я в поезде. Мы с Эдмундом едем к нему в Варшаву.

– Что ты там забыла?

– Сама не знаю, – ответила Мередит. – Я просто подумала: почему бы не прокатиться? И вообще, что касается Рональда, я что, похожа на игрушку, которую обычно ищут там, где оставили в последний раз? Он ничего не сообщал мне о том, сколько продлится его последняя деловая поездка, чем он занимается, когда мы увидимся.

– Ясно. Мередит, один вопрос.

– Да?

– Ты уверена в том, что делаешь?

Мередит беззаботно отмахнулась, словно подруга могла видеть ее жест.

– Да ни в чем я не уверена, даже и настаивать не буду.

– Ну тогда почему бы тебе не разобраться в сложившейся ситуации, выйдя из нее с минимальными потерями?

– Элинор, о чем ты говоришь? Неужели ты действительно… Неужели я так похожа на чью-то собственность? Вы все считаете меня игрушкой?

– Я-то точно не считаю, – вздохнула Элинор. – Но вот за Рональда поручиться не могу. Я не так уж хорошо знаю его. Мередит, когда ты появишься в Сиднее?

– Я не знаю. Не знаю.

– И что ты собираешься делать дальше, ты тоже не знаешь?

– Все вы слишком часто задаете мне этот вопрос. Я не делаю ничего особенного. Живу в свое удовольствие.

– За любые удовольствия рано или поздно приходится платить, – четко сказала Элинор и повесила трубку.

Польша встретила Мередит и Эдмунда настоящей весной.

Двоюродный брат Эдмунда, Стефан, приехал за ними на вокзал на сверкающем серебристо-серой краской «опеле». Они оперативно перенесли все сумки в машину, не позволив Мередит понести даже ее собственную небольшую дорожную сумку.

Но затем Стефан уехал с их вещами домой, а Мередит и Эдмунд отправились с вокзала пешком.

– Долго не был в Варшаве, – объяснил Эдмунд. – Соскучился. Прогуляемся, заодно сразу посмотришь город. Нам вообще-то недалеко.