«Ничего-то у неё не выйдет», – давным-давно решил барон. Женщину ему было жалко – и как только у неё сил хватает метаться в одном платье под мокрым снегом?

Даму в пёстрой шали уже, похоже, колотило от холода. Она всё сильнее сжимала плечи, натягивая шаль. Барон даже придумал было заключить сам с собой пари, сколько ещё минут иностранка продержится на декабрьской улице, но его отвлекла жена:

– Мы сгорим!.. – заверещала она.

Барон снисходительно пояснил:

– Но слуги уже больше часа поливают водой крышу нашего дома. Даже если в эту сторону полетят головешки, крыша не загорится. Но на самом деле следовало бы начать заливать и пожар.

– Я не собираюсь посылать своих слуг, чтобы те, рискуя жизнью, спасали имущество иностранки, – пренебрежительно фыркнула баронесса.

– Дорогая, я, как всегда, полностью с тобой согласен, – привычно сообщил ей муж. – Я думал обезопасить наш дом, но если ты возражаешь…

– Ты хочешь сказать, что я против того, чтобы защитить собственное имущество? – изумилась баронесса. – За кого ты меня принимаешь? Немедленно распорядись, чтобы слуги начали заливать пожар, и раздай ведра этим бездельникам, торчащим перед домом своей хозяйки. Пусть поработают.

Барон отправился отдавать приказания. Лично ему соседка нравилась, а когда он летом через открытые окна слышал её пение, особенно на два голоса с дочерью, барону казалось, что его душа уже переселилась в рай. Если можно было хоть что-то сделать для примадонны и её красавицы-дочки, он был готов попытаться. Объединив усилия, слуги обоих домов и многочисленные желающие из толпы стали вёдрами таскать воду из пруда Рочклифов, успешно сбивая пламя через окна. На небесах, как видно, оценили столь благородный жест барона, поскольку оттуда тоже пришла помощь: из чёрных грозовых туч хлынул холодный дождь, перемешанный со снегом. Окончательно залив первый этаж, спасатели-добровольцы поднялись на второй и воду передавали уже не по цепочке, как раньше, а поднимали на верёвках. Люди с ведрами всё прибывали, и уже где-то через час пожар был окончательно потушен.

Стоя на крыльце своего дома, барон попыхивал сигарой и жалел, что так и не узнал, сколько ещё продержалась на улице дама в шали. Вроде бы та исчезла с началом дождя. Или раньше?

Высокий человек в чёрном пальто прервал его размышления:

– Ваше сиятельство, я Гаррисон, сыщик с Боу-стрит. Мы собираем сведения для судьи. Тут по всему выходит, что пожар устроили нарочно, чтобы скрыть другое преступление. Мы сейчас ищем ваших соседок. Вы видели что-нибудь подозрительное?

– Дайте подумать, – начал вспоминать барон. – Ничего особенного я не помню, но видел из окна, как перед входом в дом примадонны долго стояла карета, запряжённая парой белоснежных лошадей. Этот экипаж появлялся здесь и раньше. Обычно в нём приезжали молодой человек и две барышни.

– А кто эти люди, вы не знаете? – уточнил сыщик.

– Нет, не знаю, но вы можете узнать это сами, – заметил барон, указав на подъезжавшую упряжку, – именно про эту карету я и говорил.

Гаррисон откланялся и поспешил к экипажу, остановившемуся напротив сгоревшего дома. Сыщик подошёл как раз в ту минуту, когда спрыгнувший с запяток лакей распахнул дверцу и протянул руку бледной как мел пожилой даме, помогая той спуститься на землю.

– Простите, мэм, – окликнул даму сыщик, – вы кого-то ищете?

– Да, сэр, помогите мне, пожалуйста. – Старушка тут же вцепилась в руку Гаррисона. По её акценту нетрудно было понять, что дама – иностранка. Её руки тряслись, но она всё-таки смогла продолжить: – Я русская графиня Апраксина. В этом доме находилась в гостях моя внучатая племянница, светлейшая княжна Черкасская. Кучер ждал её возвращения, а потом увидел, что дом горит. Ничего не сумев добиться от здешних слуг, он поехал за мной. Вы что-нибудь знаете? Где моя девочка?

Ну, вот и началось! Потерпевшая явилась сама. Сколько таких убитых горем женщин перевидал на своём веку Гаррисон – и не сосчитать. Привычно скроив суровую мину, он заученно отрапортовал:

– Мы ещё ничего не знаем. Осмотр только начат. Сейчас слуги разбирают завалы, мы ищем погибших. Я прошу вас подождать пока в карете. Если мы кого-нибудь найдём, я сообщу.

Графиня Апраксина покачнулась, но лакей подхватил её, не дав упасть. Вдвоём с сыщиком они почти подняли старую даму в карету и помогли ей сесть. Гаррисон поспешил удалиться. Не дай бог, в дополнение ко всему прочему ещё и старушечьи обмороки расхлебывать!..

Сыщик бродил по пепелищу. Он уже осмотрел комнаты, выходящие окнами на улицу – ни примадонны, ни её дочери, ни гостьи там не было. Сейчас слуги растаскивали упавшие балки перед входом в большую гостиную.

– Именно там мы в последний раз видели хозяйку, её дочку и вторую мисс, – объяснил сыщику один из слуг, откидывая в сторону конец толстой балки, свисавшей с разрушенного потолка.

Гаррисон дёрнул обугленную, но уцелевшую дубовую дверь и открыл проход в комнату. Стена, выходящая в сад, выгорела полностью. Судя по копоти, пожар начался со штор, и вся примыкавшая к этой стене часть гостиной была засыпана обгоревшими головешками. У противоположной стены мебель обуглилась, но уцелела, а вот фортепьяно в дальнем углу практически не пострадало, даже ковер, на котором оно стояло, всё ещё сиял яркими красками, что казалось особенно диким на фоне остальных разрушений. И на этом ярком пятачке лежало тело. Оно совсем не обгорело, и не было никаких сомнений, что это – звезда Ковент-Гарден Джудитта Молибрани.

– Боже мой! – раздался за спиной Гаррисона испуганный возглас, и сыщик сердито обернулся.

Сзади застыл белый, как мел, молодой слуга.

– Это ваша госпожа? – спросил сыщик.

– Да, сэр, – пролепетал молодой человек, – какое безумие – убить такого ангела под Рождество!..

– Вы что-то знаете? – насторожился Гаррисон.

– Да нет, сэр. Просто хозяйка пела нам сегодня рождественские гимны, и мы плакали, так это было прекрасно, как будто ангел сошёл с небес.

– Ну, ладно, – разочарованно буркнул сыщик и отвернулся.

– Только вот что, сэр, такой нож с костяной ручкой я вчера видел у Хавьера, – тихо добавил слуга, показывая на руку убитой.

Настырный малый всё время отвлекал сыщика от исполнения обязанностей. И Гаррисон не сразу заметил, что убитая примадонна сжимает в руке нож, а самое главное – держит его за лезвие.

«Пыталась выхватить у убийцы нож и почти преуспела», – сообразил сыщик.

Он нагнулся к убитой и разогнул ещё мягкие пальцы. Рука жертвы оказалась почти распоротой надвое. Кровь уже свернулась, но лезвие было сплошь в ржавых разводах. Гаррисон замотал оружие платком, сунул его в карман и обратился к слуге:

– Кто такой Хавьер? – спросил он.

Похоже, дело было не так безнадежно, как показалось сначала.

– Новый конюх. Его неделю назад взяли в дом, он говорил, что бежал из Испании из-за Наполеона. Только, по мне, он никакой не конюх: лошадей не любил, работать не хотел. Но хозяйка добрая была, всех подряд жалела. Она разрешила взять иностранца без рекомендаций, сказала, что тот – несчастный и ему нужно помогать.