– Моя бабушка, в честь которой назвали и меня, родилась в пещерах Сакрамонте – цыганском районе Гранады. Мы с мамой очень похожи на неё в молодости, да и голос у бабушки был такой же, только не поставленный, а песни, которые она пела, исполняют лишь в Испании. Так получилось, что на празднике, где она развлекала народ, её увидел молодой граф. Он влюбился в красивую цыганку с первого взгляда и начал её преследовать. Но тогда всё решалось просто. Граф пришёл в пещеру, где жили родители Кассандры, и предложил им за дочь много золота. Это и сейчас не редкость в цыганских семьях, а тогда и подавно считалось в порядке вещей, так что девушку ему продали. Граф забрал её в свой замок, где счастливо прожил с ней три года. Когда он узнал, что Кассандра беременна, то втайне от родных женился на ней. В положенный срок родилась моя мама, унаследовавшая от своего отца лишь светлую кожу, а всё остальное взявшая от Кассандры. Но два года спустя началась война, деду пришлось вернуться в полк, а через месяц он погиб. Наследники во главе с гордой старухой – матерью погибшего графа, презрительно посмотрели на цыганку с маленькой дочкой на руках. Они не сочли нужным даже поговорить с ней и выгнали за ворота замка.

Кассандра, вздохнув, замолчала, потом бросила взгляд на замершую Лизу и продолжила:

– Бабушка вернулась к своему народу и вырастила мою мать в той же пещере в Сакрамонте, где родилась сама. А потом история повторилась. Мама, уже тогда обладавшая удивительным голосом, с детских лет пела в монастыре Святой Каталины. Наша церковь запрещает женщинам петь в храмах, и добрые монахини, любившие девочку, разрешали ей петь хоралы в монастырском саду, а сами приходили её послушать и очень хвалили. Маме было шестнадцать, когда её пение услышал вдовец-герцог, недавно похоронивший жену в фамильном склепе при монастыре. Тот решил, что это поёт ангел, прилетевший забрать его боль, начал молиться об упокоении своей супруги, и на душе его полегчало. Герцог стал приходить в монастырь, где пела мама, и слушать её, а потом увидел девушку, идущую по саду в сопровождении монахинь. Так же, как и мой дед, отец влюбился с первого взгляда. Он тоже пришёл в пещеру, предлагая золото в обмен на мою мать, но бабушка отказалась с ним даже разговаривать. Тогда он начал преследовать юную певицу, засыпая признаниями и подарками, и наконец покорил её сердце. Мама решилась – и ушла к своему любимому.

Кассандра замолчала. Она явно побледнела, похоже, ей было не просто говорить о семейных тайнах, но она всё-таки смогла продолжить:

– Герцог был вдовцом, у него уже имелся наследник – прекрасный юноша, продолжатель рода. Зачем ему было на кого-то оглядываться? И он посчитал, что теперь свободен от обязательств перед титулом и может поступить так, как велит ему сердце. Герцог женился на своей избраннице. И они зажили на удивление счастливо. В Гранаду даже приехал сын герцога, он хотел познакомиться с молодой мачехой. Семья воссоединилась, и все были этому рады. А потом что-то случилось, и у герцога появились подозрения, что его молодая жена состоит в преступной связи с его сыном. Двойное предательство убило любовь герцога, он приказал сыну убираться из дома, а жену запер в её комнате. Когда же она, надеясь смягчить ненависть обезумевшего мужа, сообщила, что беременна, герцог приказал избавиться от ребенка. Для мамы это было немыслимо. Она отказала мужу, а ночью, связав простыни и спустившись по ним из окна, сбежала.

– Боже мой! – ужаснулась Лиза. – Она же могла разбиться, и погибли бы двое…

Кассандра лишь усмехнулась и с гордостью объяснила:

– Мама никогда и ничего на свете не боялась. Она вернулась в пещеру, и бабушка ни словом не упрекнула свою дочь. В ту же ночь цыгане переправили их обеих на корабль, идущий в Италию. Там мама училась пению, а Кассандра сделалась самой знаменитой гадалкой Неаполя. Когда я родилась, мама назвала меня в честь бабушки и отдала ей на воспитание, а сама начала выступать в театрах Италии.

Кассандра закончила рассказ и, глянув в полные сочувствия глаза Лизы, улыбнулась.

– Не всё так плохо, – заметила она, – мы с мамой очень любим друг друга, и у нас дружная семья. А в медальоне спрятаны доказательства моих прав. За портретом лежат свидетельство о венчании родителей и моя метрика. Мама взяла с меня клятву, что эти бумаги и портрет родителей всегда будут находиться в медальоне, а я буду носить его постоянно.

История оказалась стара как мир, где любовь и предательство непременно ходят рядом. Кассандра выросла без отца, а что это такое Лиза знала и по себе. Уже не опасаясь сполохов странного холодного огня, она пожала руку Кассандры и сказала:

– История и впрямь драматическая. Я понимаю вашу печаль, ведь сама рано потеряла родителей, а потом и бабушку, которая растила меня и сестёр после их смерти. Я до сих пор тоскую по ним. Но вы – счастливица, ведь у вас есть мама. Однако позвольте спросить – вы упомянули о способностях своей бабушки. Они у неё не пропали, когда она стала женой своего графа?

– Бабушка говорила, что до замужества могла ещё беседовать с духами, а после того как стала женщиной, этот её дар пропал. Но она читала мысли людей и предсказывала им судьбу до самой своей смерти, – вспомнила Кассандра.

Больше она ничего не успела сказать: стук закрываемого фортепьяно возвестил об окончании урока. Джон и Генриетта благодарили свою наставницу.

– Как жаль, что они уже закончили, а мы не успели с вами договорить, – расстроилась Кассандра. Она с надеждой заглянула Лизе в глаза и предложила: – Приходите к нам завтра в это же время. Мама будет заниматься с вашими друзьями, а мы поболтаем часок-другой.

Лиза с восторгом согласилась. Она тоже хотела вновь увидеть Кассандру. Столько вопросов вертелось у неё на языке! Наконец-то нашёлся человек, который сможет на них ответить. Пусть сегодня они с Кассандрой расстанутся, но завтра вновь обязательно встретятся, а потом будет ещё день, а за ним следующий. Как хорошо, когда у тебя есть подруга, такая же необычная, как и ты сама.

Как хорошо, что скамья свободна! Агата Андреевна побыстрее заняла её. В этой части Гайд-парка мест для наблюдения было немного, а эта скамья оказалась настоящей находкой: маленькая, аккуратно, как плотной зелёной стенкой, прикрытая ровно выстриженной живой изгородью. Шла уже первая декада декабря, но вечнозелёная листва самшитовых кустов смотрелась по-прежнему густой и яркой. Ни дождя, ни, тем более, снега сегодня не было, низкие серые тучи к полудню стали разбредаться, края их подкрасились солнцем до ослепительной белизны, а в прогалинах заиграла яркая лазурь. Так что день выдался хорошим, а значит, и принцесса Шарлотта должна была появиться на прогулке в Гайд-парке. Орлова уже изучила весь маршрут, по которому проезжало ландо наследницы престола, и выбранное место казалась фрейлине самым удобным наблюдательным пунктом. Скамья стояла на пересечении двух аллей, экипаж проезжал совсем близко, и на лице Шарлотты были заметны малейшие оттенки чувств.

Орлова давно уже отказалась от идеи наблюдать за принцессой на балах или приёмах. Там Шарлотта была очень взволнована и вела себя ненатурально, зато Гайд-парк, где наследница чувствовала себя свободной от строгих норм этикета, подошёл для наблюдений как нельзя лучше. Агата Андреевна, пожалуй, и сама не до конца понимала, что же она пытается найти в лице принцессы. Какого «окончательного подтверждения» ждёт? Шарлотта оказалась красивой и избалованной, перепады её настроения ни для кого в столице не были секретом: принцесса могла зарыдать, а потом тут же расхохотаться. Конечно, для семейной жизни эти свойства характера подходили мало, но, если супруги будут жить в разных странах, то всё как-нибудь сгладится. Так что же такое должна была прочитать русская фрейлина на лице британской наследницы прежде, чем она сядет за письмо к императрице Марии Фёдоровне? Орлова и сама не знала…