Сфеноса, он старался беречь Бёрк от напастей, ведь она стала единственным родным ему существом, заменила собственных детей, семью. А сейчас он видел её растерзанную, с розовой юшкой, вытекавшей из носа, с опухшей губой и… кровавым пятном, расползшемся на штанах между ног. Так совпало, что в тот день у Бёрк впервые пошла женская кровь она стала девушкой. Но Сфенос этого не знал — у орчанок такой напасти не было. Он решил, что над приемной дочерью надругались.

— Кто?! — не спросил, а взревел, как медведь.

Бёрк испугалась такой реакции. Она думала, что отец расстроится, но, чтобы так…

— Фуч. Я…

Бёрк хотела объяснить, что украла у него всего два яблока, но отец не стал слушать.

Он бросил корзину в сторону и побежал к главному входу. Бёрк, забыв про свои раны и боль, помчалась следом. Хорошо, что Сфен прихрамывал и бегал не быстро.

— Ты обидел Бёрк! — заорал Сфенос на гнома, все еще топтавшегося во дворе.

Тот повернулся и с ехидной улыбочкой сплюнул орку под ноги. Видно, после драки он успел выпить и стал храбрецом.

— Твое отродье это заслужило, — ответил Фуч, улыбаясь.

Сфен схватил Бёрк за шкирку и как доказательство, потряс перед гномом.

— Обидел Бёрк!

На крик снова выбежали посетители, столпились на пороге гостиницы. Бесплатные представления были тут редкостью. Сфенос повернул к ним висящую в воздухе дочь и потряс ею, словно тряпичной куклой.

— Правосудие! — объявил он зрителям и, отпихнув Бёрк, вырвал огромную жердину, подпиравшую навес над крыльцом.

В его руках оструганный ствол молодого дерева показался настоящей боевой палицей. Зрители в страхе отступили, но они были не интересны взбесившемуся орку. С невероятным проворством Сфен подскочил к гному, замершему с растерянным видом, и, словно сонную осеннюю муху, прихлопнул его одним ударом. Кажется, на пороге кто-то даже кричал, когда увидел расплющенное тело мнимого насильника. Сфенос, тяжело дыша, осел на землю. Вспышка гнева прошла, выжав все его силы. Сейчас орк выглядел растерянным и беззащитным.

Из дверей вышел Татимир. Во время ссоры он считал в погребе бутылки рома и ничего не видел. Татимир на хуторе всегда был за главного и если случались споры, выступал между сторонами в качестве судьи.

— Так-так, — подошел он, качая головой. — Так-так…

Вот чего Татим никогда не ожидал от этого орка, так это убийства. На вид и характер тот был степенным добряком, наивным как ребенок. Гному всегда легко получалось его уговорить или запутать. На дешёвой рабочей силе в виде Сфеноса ему удалось неплохо экономить.

— Кто-нибудь расскажет мне подробности? — обратился гном ко всем сразу.

— Он, — орк ткнул пальцем в расплывающуюся лужу крови. — Обидел Бёрк!

Татимир посмотрел на девчонку, которая выблевывала у забора свой завтрак. Ничего удивительного, ведь гномов до этого она видела только снаружи, и внутренний мир Футча показался ей неприглядным.

Харчевник внимательно оглядел её порванную одежду и растрепанный вид. От цепкого взгляда не ускользнуло красное пятно на штанах. Место у него было не двусмысленное и, словно сверяясь своей догадкой с орком, Татим переспросил:

— Её обидел Фуч?

Сфенос многозначительно закивал.

— Это правосудие, — объяснил он гному.

Фуч был порядочный скотиной и на хуторе его не любили. Раньше он занимался торговлей и ездил на собственной кибитке по ближним городкам. Он что-то постоянно скупал и продавал, и никогда не упускал возможности облапошить наивного покупателя. Последние годы гном укоренился в своем домишке на окраине и жил за счет сбережений и сада. На вид Фуч был неприятным и каким-то скольким, словно пиявка. Коротышка, даже для гнома, он носил засаленную одежду и плохо пах. В запутанной бороде всегда какие-то крошки, а на волосах, торчавших из крупного носа, нередко висела козявка. Даже весёлые девчонки, останавливавшие свои кибитки у их хутора, однажды скрасив его одиночество за звонкую монету, на второе свидание не соглашались.

Татимир в правдивость обвинений сразу поверил. Он не раз видел, как Фуч придирался к орчанке.

«Почему ты так долго несла мне обед?» — расслышал однажды харчевник, протирая за стойкой стакану. Людей за столами сидело немного, и Татим сразу заметил Фуча. Поймав Бёрк за руку, гном с улыбкой выкручивал ей пальцы.

«Если сломаешь ей руку, — обратился к гостю хозяин, — сам станешь подавальщицей, пока её кости не срастутся».

Фуч сразу разжал руку и постарался перевести все в шутку. Но Татим сухо осадил его и перестал наливать в долг. После того раза Фуч притих и если шпынял девчонку, то исподтишка.

Татимиру было стыдно — не досмотрел. Надо было кулаками объяснить подонку как вести себя с его работниками. Теперь уже поздно и для Фуча, и для Бёрк.

— Вот что я выяснил, — обратился Татим к собравшимся. — Преступление было совершено, — он показал пальцем на Бёрк. — Урон нанесен.

Вокруг все кивали, соглашаясь с каждым словом. С кухни прибежала запыхавшаяся Полли и кинулась обнимать Бёрк. Орчанка выглядела вялой, как вареный шпинат, и еле стояла у заборчика.

— Чтобы горе девки было не таким черным и ради справедливости, я решил отдать все имущество Фуча её семье.

От такой новости народ оживился, но возражений никто не высказал. Наследников у вредного дядьки не было, долгов он тоже, к счастью, не оставил. Потому решение трактирщика показалось хуторянам справедливым.

— Только хоронить его тоже будешь ты, Сфенос. — После этих слов харчевник поспешил удалиться. Народ потянулся следом — никому не хотелось смотреть на расквашенного гнома. — Каждому налью бесплатную кружку медовухи, — объявил Татимир уже на пороге. — За упокой души этого грешника.

Идущие оживились и в предвкушении, радостно загомонили. Во дворе остались только Полли, Бёрк и Сфенос.

— Подожди меня там, — велел отец, показывая на конюшню.

— Я лучше заберу её в кухню, — возразила кухарка и повела девушку, нетвердо стоявшую на ногах, к черному ходу.

С похоронами Сфен справился быстро. Выкопал на окраине хутора яму в два гномьих роста, закатал останки Фуча в мешковину и неуважительно сбросил их в могилу. Быстро закидал землей, а в качестве указателя воткнул сиденье от старого нужника.

— Пойдем, Бёрк, — позвал орк от двери.

Девочка как раз допивала мятный чай, который для успокоения налила ей кухарка.

— Куда?

— Домой, — просто сказал отец.

До того дня дома у них не было. Летом они жили в конюшне, а зимой ночевали в гостиничной кухне — там у входа была небольшая клетушка, отведенная под дрова. Места мало, зато тепло.

— Поздравляю! — Полли радостно обняла орчанку. — Хоть в чем-то повезло! Свой дом!

Весь их скарб уместился в большую корзину, поэтому переезд был недолгим. Домик Фуча