до полного одурения и лег с гоблинихой, державшей ту пивнушку. Она была из степных гоблинов, разительно отличавшихся от горных Эти, совсем не охочи были до резни и очень хорошо торговали. К всеобщему удивлению, одним разом дело не обошлось, и Сфел навещал трактирщицу до самого отъезда. Как она рыдала у городских ворот, провожая стаю в дорогу!..

По рассказам оборотня, она была страстной и безотказной в постели, всегда снабжала его бесплатной выпивкой и еще приплачивала деньгами. Отношения удобные со всех сторон. Но вот внешность… Сгорбленная фигура, покрытая морщинистой кожей зелено-коричневого оттенка, редкие волосы, кривые зубы. Как Сфелер ухитрялся столько в себя вливать?

Теперь бедняга стал притчей во языцех, и каждый, говоря про ночь с очередной дамочкой, сравнивал её с гоблинкой Сфелера. В стае появилась как бы своя шкала женской привлекательности, где самой низкой отметиной была гоблиниха, а самой высокой эльфийка Гелиодора.

— Но ты же видел эти шелковистые волосы… А глаза! Словно трава весной. Кожа… Атлас покажется мешковиной рядом с ней. Голос словно пряный мед, и смех…

— Ого! Неужели она может смеяться? А я думал, она постоянно ведет себя как фарфоровый истукан.

— И умна…

— Да, умом её природа не обделила. Чтобы вытянуть с оборотня столько золота, нужно как следует перетряхнуть ему мозги. Или хорошенько отжарить его в койке. Но это не про Продаванну.

— Элириданну.

— Ведь в постели она не греет. Я прав?

Он был прав. Элирия ходившая по улицам города с высокомерным выражением на своем красивом личике, в постели была… терпелива. Она терпела его поцелуи, ласки и разговоры. Вот и получалось, что любоваться её телом — наслаждение, а обладать им — все равно что иметь мраморную статую.

— Даже в постели она ведет себя достойно.

Услышав эту фразу, Тумит непочтительно расхохотался. За спиной ему в поддержку раздались смешки братьев.

— Так и знал! Она того не стоит! Ты зря выбросил свои деньги.

— Каждый миллиметр её тела стоит золота.

— Буквально! Это мы уже поняли. — Тумит оглянулся на улыбавшихся братьев. — Ты вот что скажи, альфа: после того, как мы закончим, собираешься вернуться к ней?

— Да, — уверенно заявил Гелиодор. Он уже скучал по роскошным изгибам своей эльфийки. Надежда растопить её сердце ещё теплилась в нем. — И она будет ждать меня. Будет хранить мне верность.

— Еще бы! К тому времени ты получишь вторую половину платы и снова будешь при деньгах.

— Дело не только в монетах.

— Ну да, дураков зариться на добро оборотня в том городе тоже не найдется.

Ни гном, ни эльф не рискнет завести шашни с женщиной оборотня. Волчья натура — эгоист и собственник, он не станет делиться, и сопернику грозит смерть.

— К слову о деле, — Гелиодор зацепился за возможность сменить тему разговора. — Ну-ка еще раз перескажи мне подробности этой аферы.

— Зачем же так сразу — афера… Обычное дело.

— Обычное дело — это на сезон наняться в городские стражники. А мы тащимся к самой границе. Да еще придется объединяться с другой стаей.

— Так это стая Смарага, а Острозубые нам почти братья.

Со стаей Острозубых они вместе отстояли позапрошлую зиму в Жаргороде. Оборотней осталось немного, и мелкие группы Последышей всегда радовались встрече с себе подобными. Обычным делом были совместные попойки и гулянки. К тому же двуликие обменивались клановыми новостями и передавали сообщения родне.

— Все равно. Два альфы — это плохо. Придется сверять планы, договариваться. Я этого не люблю.

— Но заказчик сказал, нам самим не справиться, — напомнил Тум.

Их наняла гильдия гномов, занимавшихся добычей алмазов и железной руды. Они честно расписали всю опасность предстоящего сражения.

— Много он понимает в военном деле? — огрызнулся рассерженный Гелиодор. — Коротышки только и могут что репу сеять.

— Я думаю, он прав. Это предгорье, Гел, там даже караваны орков ходят, сбившись по несколько сотен.

— Зачем гномам вообще понадобилось отбивать ту землю, если её заселили гоблины? Им что, мало укрепленных городов?

— Алмазная руда, камни величиной с кулак… Говорят, это самая мощная жила на Широких землях. Да и не так давно там обосновались горные. Говорят, еще прошлым летом рудник работал в полном объеме. Остроухие пролезли туда зимой, когда все стояло. Наверное, подземные пещеры сильно напомнили им родной дом.

— Ну и дельце ты подобрал, — вздохнул Гелиодор. — Бой в шахте с противником, численность которого неизвестна…

Перспектива представлялась мрачной, но контракт уже подписан.

— Оплата соответствует.

— Я помню. К оплате никаких претензий нет. Никогда столько не зарабатывали за раз.

— И еще одна стая для безопасности, — подбодрил друг.

Тумит только казался бесшабашным простаком, но на деле был расчетливым и осторожным, иногда даже чересчур. Если он заключал с кем-то договор, то перед этим сто раз просчитывал все возможные ходы и варианты. Вот и сейчас, почувствовав всю серьезность предприятия, он потребовал в помощь еще одну стаю.

— Мы справимся, — уверенно заявил Тумит.

— Даже не сомневаюсь. Когда это мы не справлялись? — хмыкнул Гелиодор. — Вот только время много потратим, и еще торчать в этой дыре неизвестно сколько будем.

Смараг дорабатывал свой последний контракт — его стая подрядилась проводить караван торговцев к Зунделею и бросить дело так просто, они не могли. Договорились подождать их на каком-то гномьем хуторе, стоявшем у самых опустошенных земель.

— Зато хорошенько отдохнем перед дракой.

— Или сопьемся со скуки, — хмыкнул Гел.

— Ты, альфа, точно не сопьешься со своими пустыми карманами.

— Разве брат не займет мне на стаканчик доброй медовухи?

— Я пообещал, что не дам тебе и медяка, если потратишь всё на ледяную стерву.

— Но ты же не всерьез? — Гелиодор состроил испуганное лицо.

— Я серьезен как никогда! Если б твой папаша узнал, сколько ты истратил на продажную девку, утопил бы тебя еще слепым щенком.

— Она не продажная девка…

Тумит выразительно хмыкнул.

— …Ну не совсем. — Еще одно обидное «ха-ха» от брата. — Ладно, бездна с тобой, пусть будет продажная. — Тум ликующе хохотнул. — Но очень дорогая продажная. Леди продажная.

— Ты еще назови ее королевой. Продажная королева! Как звучит? Отец, познакомься, это моя королева, только вчерась купил. Дорого.

— И еще, — издевки начали надоедать, — я просил не напоминать мне про отца. Это удар ниже пояса. Всегда, когда вспоминаю или слышу о нем, чувствую себя неудачником, ребенком-разочарованием. Тем более если речь касается самок.

Его отец тоже был альфой. Его стая вымирала, и он потребовал от сына жениться на оборотнице зрелого возраста. Вернее было бы сказать — на волчице, годившейся ему в матери. Тогда он еще не до конца осознавал ценность семьи, юношеский максимализм лез