заметил новую груду вещей, неожиданно появившуюся возле спящего товарища. Мика сомневался, что стоит разбираться с ней сейчас, потому как помнил о поручении сходить утром к некому Хави.

Поднявшись с постели, Мика прокладывал свой путь через мрачные углы подвала, где вчера так старательно наводил порядок. Вдыхая сырой воздух, пропитанный запахом забытых времен, он продвигался к выходу, готовый вернуться в мир шумного гама городской суеты. Оказавшись на улице, Мика сильно удивился тому, что мерзкий подвальный запашок с гнильцой никуда не пропал. Он сонно осмотрелся вокруг, но решиться эту загадку было несложно: источник этого смрада — он сам. Его старая, пропитанная потом одежда выделяла непристойные ароматы, требуя срочной стирки. Смирившись с неприятным запахом, он решил оставить вопрос о стирке будущему себе.

С полуоткрытыми глазами Мика продвигался по уже знакомым улицам, растворяясь в уличной толпе. Попав в мельтешение разноцветных тканей и блеска ювелирных изделий, он забыл обо всех заботах, о том, что он остался совсем один, о вони, которую разносил по округе, о новом товарище, который вел себя довольно гадко. Всего за пару дней он, сын мельника, стал по своему духу почти горожанином.

Следую маршруту, который узнал вчера, Мика вышел на площадь, известную как Малый рынок, без единой подсказки. На самом деле, это было скорее скромное скопление нескольких лавок, а история названия затерялась в пучине времени. Местные жители уже не могли вспомнить, каким образом это пространство получило такое солидное название, но это не имело особого значения. На Малом рынке Мика заметил одного человека, который вполне соответствовал описанию Хави — толстяк с усами. Он стоял рядом с овощным прилавком и даже не пытался зазывать покупателей. Взгляды людей на площади почти не обращались к нему. Он стоял там, словно архитектурный элемент, словно неотъемлемая часть этого мира, с лицом, полным усталости.

Толстяк с усами был облачен в потертый черный халат, который, хотя и не отвечал современным модным городским тенденциям, носил в себе отпечаток былого лоска. Его усы, густые и причудливо закрученные, казались несколько неуместными для его образа.

С уверенностью, которая рождалась в безысходности, Мика приблизился к нему и заговорил.

— Это вы Хави?

Толстяк посмотрел вниз на Мику и грозно сдвинул пушистые брови.

— Какой я тебе Хави, пацан? Я Хавьер. Не вздумай чего стащить.

— Я от Стефана, вы его знаете? — продолжал Мика.

— Это значит, ты сюда не покупать пришел? — рыкнул Хавьер.

— Стефан сказал, что вы дадите нам какие-то продукты, — не унимался Мика.

— Значит, Стефан сказал? И где он сам? Этот мерзавец боится показаться мне на глаза и прислал какого-то дурачка на побегушках.

Мика сделал шаг назад, ему казалось, что толстяк вот-вот обрушит свой гнев на него. Хавьер, тем временем, продолжал сокрушаться:

— Короче так, парень, я продам тебе еды…

— Но Стефан сказал, что вы дадите нам еду бесплатно! — перебил Мика, уже готовый в случае опасности удирать.

Удивительно, но еще немного попыхтев, толстяк с усами порылся под лавкой и с безобразной улыбкой, подал Мику щедрую корзину продуктов. Поблагодарив, Мика взял ее в руки, и даже не взглянув на содержимое, побежал в направлении своего дома.

Когда Мика вошел в свой дом Стефан, почему-то очень довольный, расположился на удобном стуле и встретил Мика своим веселым голосом. Своей беззаботностью, Стефан очень напоминал Мике отца, по которому он скучал с момента расставания.

— Ну что, чего принес? — спросил Стефан. — Уфф, это от тебя так воняет?

— Ты не говорил, что Хави очень зол на тебя, я уже подумал, что вместо продуктов я получу тумаков! — пожаловался Мика.

— Да не боись, мой отец не стал бы никого бить, — безразлично сказал Стефан, изучая содержимое корзины.

— Ты не говорил, что это твой отец. Ты постоянно недоговариваешь, — рассердился Мика.

— Ты привыкнешь, — отозвался товарищ.

Стефан отправил Мику мыться в колодце, а сам взялся за готовку. Наспех отремонтированный стол был уже накрыт, когда Мика вернулся. Дырявая скатерть, украшенная вышитыми узорами, была заботливо постелена, а на ней гордо восседали два тарелки. Мика не мог скрыть своего удивления — его завтрак, восхитительный и разнообразный, выглядел так, будто сам Великий Кулинар потрудился сегодня в их замшелом подвале.

На тарелках привлекательно расстилалась яичница со схрустывающимися полосками жирного мяса, обжаренными до золотистых краев. Стефан щедро разлил густой кленовый сироп, изящно покрыв им пышные овсяные блинчики. В глубокой миске переливались сочные фрукты, окутанные сладким ароматом.

— Что? Как ты это все сделал?

— Не забывай, мы ведь живем в доме алхимика, тут есть куча всего занимательного, и твердый огонь, и жидкий лед, я тебе потом все покажу.

Мика, сияя от радости, сел за стол и принялся наслаждаться этим божественным угощением. Его глаза сверкали, а улыбка на лице становилась все шире с каждым вкусным кусочком, который он поглощал. Завтрак вместе со Стефаном был не только о пище — это было время, когда они становились друзьями.

Пока Мика дожевывал последний кусочек блинчика, Стефан с интересом разглядывал оставшиеся продукты в корзине. Там лежали свежие овощи, нежное масло, ароматные специи и хлеб, который уже давно потерял свою былую свежесть.

— Ты должен был пойти в повара! — заключил Мика.

— Ага, Хавьер тоже так думал… — задумчиво отозвался Стефан, убирающий продукты куда-то в подземный люк.

— Он поэтому злой на тебя?

— От тебя хотели, чтобы ты стал героем, я должен был продолжить дело отца и открыть с ним таверну, но мы оба здесь. Давай покажу, что вчера удалось достать…

— Но меня не взяли в оруженосцы, а что случилось с тобой? Как ты попал в стражу? — не унимался Мика.

— Хавьер убил мою мать, а я его сдал страже. Он просидел в кутузке три года, а меня один из стражников взял к себе. Поэтому в свои пятнадцать я уже страж первой категории, почти сержант.

— Как он ее убил?

— Он убил ее своей добротой, только вместо доброты он использовал тесак для мяса.

— Ну да, — отозвался Мика максимально нейтрально, поскольку был не в состоянии определить, шутит его товарищ или нет.