— Да, конечно, — ответила улыбкой я.

— Рей — это мой сын Александр, познакомься.

И в это время мой малыш протянул руку Рею для рукопожатия. Рей ответил удивленным взглядом и посмотрел на меня, а я лишь пожала плечами. Мой малыш явно не из стеснительных, да и как любой мужчина приветствовал всех рукопожатием.

Рей пожал руку Александру.

— Александр, это мой супруг, — я не знала, как ребенок отреагирует на это. А он только и кивнул в знак того, что услышал.

Дальше мы познакомились с прислугой и всеми теми, кто работал в особняке. Меня представили как хозяйку и супругу.

Пока мои вещи распаковывали, мы отправились на экскурсию по дому. Александру подготовили красивую большую комнату во всех оттенках синего и голубого, пообещали, что в ближайшее время заменят здесь мебель на более подходящую для маленького мальчика. Моя комната была недалеко от детской в светлых тонах, тоже просторная и светлая. Комната супруга располагалась в конце коридора.

Когда с экскурсией было покончено, мы отправились на обед. Рей во время обеда был молчалив, только изредка награждая меня любопытным взглядом. То ли он всегда такой мрачный и немногословный, то ли ему тоже не по душе навязанная супруга, и только правила приличия не позволяют сообщить мне об этом. Но в любом случаем нам требовалось время на осмысление нашего нового статуса.

После обеда мы распрощались, так как у него были неотложные дела, и он удалился из особняка.

— Чувствуйте себя как дома, — только и произнес он, поцеловал мне руку и ушел.

А я как только услышала эту фразу скрипнула зубами. После нее не приходилось ждать ничего хорошего… но не буду себя накручивать раньше времени…

Мы отправились с сыном переодеваться и потом решили выйти прогуляться в сад. Облачившись в брючный костюм темно-зеленого цвета и надев обувь на тонкой подошве, мы отравились изучать окрестности дома, в котором нам теперь предстояло жить.

Время до вечера пролетело быстро. Сад был прекрасен, и мы с удовольствием побегали с сыном по зеленой лужайке и покидали мяч, который он привез с собой.

Время близилось к ужину и нам пора было возвращаться в особняк, но стоило нам с сыном только выйти на центральную дорожку к особняку, как я стала свидетелем неприятной картины.

Мой супруг вел под руку, бережно и нежно поддерживая за талию, как будто она могла оступиться и упасть, леди Лукрецию. Та прижималась к нему и что-то нежно шептала на ухо. Его улыбка и взгляд на нее был наполнен обожанием.

Потом он заметил меня и стал вмиг серьезным. Его лицо исказилось, как будто он не думал, что будет застукан за столь тесным контактом с другой женщиной. Он явно не привык не перед кем отчитываться, а тут такое недоразумение в виде законной жены.

Не вижу смысла скрываться или поворачивать обратно, делая вид, что ничего не заметила.

Лучше сразу понять, что он хотел этим показать. А то, что это демонстрация его истинных желаний я поняла.

Единственное, что не хотелось бы, чтобы сын стал свидетелем этой безобразной сцены, ему хоть и четыре, но он уже многое понимает, слишком сообразителен и рассудителен для своего возраста.

Встречаемся мы как раз у парадного крыльца. Вижу, как лицо леди Лукреции озаряет торжествующая улыбка и она целует моего супруга в щеку. Дворецкий открывает дверь и тут же расплывается в улыбке.

— Светлого вечера, леди Лукреция. Прошу, проходите, — он подает ей руку и помогает переступить через порог как бы «моего» дома. После этой демонстрации становится ясно, кто здесь настоящая хозяйка и кому здесь отдают предпочтение.

Рей остается внизу и смотрит на меня, решая стоит ли поставить перед фактом меня здесь, на пороге дома или же сначала пройти за стол.

— Тория, давай пройдем за стол, а пока помогут переодеться к ужину Александру мы обсудим кое-что, — ровно произносит он.

— Хорошо, — отвечаю также ровно, хотя в душе заворачивается ураган. Пусть и нет любви, но ведь уважение же должно быть. Неужели обязательно было тащить любовницу в дом, где живет супруга. А я-то думала, что мы все решили…

Александр с прислугой уходит в свою комнату, а я прохожу вслед за супругом к столу, Лукреции пока здесь не видно.

Я сажусь за стол и спрашиваю прямо в лоб.

— Что вы хотели этим показать? Я думала, что хотя бы уважения достойна. Могли бы встречаться с ней вне дома.

— Начнем с того, что этот дом мой и Лукреция здесь желанная гостья, — он сделал недвусмысленный акцент на этом слове.

Я все так же продолжала буравить его взглядом.

— Вы считаете нормальным, что супруга будет наблюдать за вашими любовными лобызаниями с ней?

— Мне все равно, что вы думаете, я просто ставлю вас перед фактом. А по поводу уважения, — издевательски тянет он. — Так это еще надо заслужить, — припечатывает он.

— Даже не хочу узнавать, каким же образом эта леди заслуживала ваше уважение, но вас я услышала. Скажу честно, что разочарована в этом, после нашего с вами разговора днем у меня сложилось о вас лучшее мнение, но, видимо, это только маска высокородного и благородного дера. Недолго же продержалась… — но тут меня резко прервал крик из-за двери. Лукреция кричала и отчитывала кого-то… но после первых пары слов я поняла, что… это она о моем…сыне.

Я резко встаю так, что стул падает с грохотом на пол и бегу в коридор, в котором становлюсь свидетельницей неприятной сцены.

Эта швабра тычет в моего ребенка наманикюренным пальцем и отчитывает его…

— Ах, ты мелкий поганец, как ты мог уронить на меня эту вазу с цветами! — кричала эта леди.

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! — все, что я пыталась держать в себе при разговоре с супругом, просто вырвалось из меня. Не обращая внимание ни на каких свидетелей, я посмотрела на сына, потом подняла его на руки и спросила. Заглядывая в синие омуты.

— Сынок, что случилось?

Он прижался ко мне и сказал, что, когда они со служанкой спустились по лестнице, та запнулась и нечаянно толкнула ребенка, который и сбил вазу, облив при этом леди Лукрецию, которая совершенно случайно (ага, как же!) стояла неподалеку.

— Понятно, — я зло посмотрела на Рея, но тот даже и глазом не повел.

— Пусть извинится передо мной, — заявила истеричка.

— Он не будет этого делать, потому как не виноват. Вы же слышали его рассказ.

— Он врет, все дети врут, он специально это сделал! — заявила эта леди.

А я все закипала и закипала.

— Рей, милый, только посмотри, во что превратилось мое платье, — пустила она слезу и взглянула на моего супруга.

— Тория, вам следовала бы лучше воспитывать этого ребенка, — холодно сказал этот гад. И пока я недоумевала он сказал. — Лукреция, иди в мои покои и переоденься. Мы будем ждать тебя.