ярости, я пронеслась через платформу, продолжая наносить удары, пока он уворачивался.

— Ты только доказываешь, что являешься наемным убийцей!

Райкер закатил глаза и остановился. Увидев свой шанс, я сделала выпад. Он схватил мою руку, остановив меня на середине удара, но затем отпустил. Я попыталась снова, на этот раз сильнее. Он уклонился и схватил меня за ногу, подняв ее выше и выбив меня из равновесия. Райкер толкнул меня назад, и я приземлилась на задницу.

— Какой в этом смысл? — Я уставилась на него.

Он начал жестикулировать слишком быстро для моего понимания.

— Не понимаю! — Я вздохнула, вставая, усталость убила мой гнев. Мастер Юма поднялся, вытянув руки над головой. Очевидно, занятие на сегодня закончилось.

Райкер достал из кармана брюк блокнот, уголь и нацарапал записку. И протянул ее мне. Мой взгляд переместился с него на записку, и, рискнув, я подошла близко, чтобы взять ее. Он не напал, так что это был плюс, но, все еще не доверяя ему, я сделала несколько шагов в сторону и подняла записку. Уголь сделал ее еще более трудной для чтения, но, проследив за каждой буквой, я наконец смогла прочитать.

«Полегчало?»

— Не совсем, — пробормотала я. Вот если бы я действительно ударила его… это бы точно подняло мое настроение.

В ответ прозвучала вчерашняя усмешка… презрительная и торжествующая. Он написал еще одну записку и положил ее на платформу. Не оглядываясь, он спрыгнул вниз и ушел. Я не двигалась с места, пока за ним не закрылась дверь.

— Он неплохой учитель, — прокомментировал мастер Юма.

— Неужели? Потому что он смог увернуться от нескольких ударов неподготовленного противника?

Он проигнорировал меня, и я преодолела небольшое расстояние, чтобы наклониться и поднять записку, которую оставил Райкер. Перевернув ее, мое сердце остановилось.

«Может, тебе стоит перестать бороться со мной… ты никогда не победишь».

* * *

— Это не сработает. — Я ходила взад-вперед по маленькой подземной рабочей комнате, заваленной мертвыми растениями, и прошла мимо Кэсси, где она, прислонившись к боковой стене, сплетала пучок сушеных цветов и трав в корону. Я рассказала ей основной план по привороту Райкера, чтобы он не хотел меня убивать. Она сочувственно посмотрела на меня.

— Он видит меня насквозь и мои намерения…

— Это было ожидаемо. — Фонтейн усмехнулась, сидя рядом с Таррой, которая смешивала какое-то жирное на вид снадобье. Она все еще не разговаривала со мной.

— Это игра, Калеа.

— Ну, мне нечего терять, — проворчала я, присаживаясь на стул рядом со старухой.

Она повернулась ко мне, ее добрый взгляд был нежным, и она похлопала меня по колену.

— Во-первых, ты даже не пыталась. Не получится завоевать его, отказываясь доверять или даже вести себя с ним прилично. А во-вторых, ты только начала играть, дитя. Это займет время…

— У меня нет времени!

— Тогда сделай это, — сказал Фонтейн. — Гарантирую, если ты будешь проводить каждый божий час, пытаясь завести роман с этим парнем, он дважды подумает, прежде чем попытается тебя убить.

— Ошибаешься. — Я зарычала, вскакивая на ноги и продолжая шагать. — Он не купится на это, на меня.

— Калеа. — Она сделала паузу, ожидая, пока я посмотрю на нее. — Ты смотрелась в зеркало?

— Конечно, но что…

— Тебя специально выбрали за красоту… чтобы ты была совершена, будучи Богиней, насколько это возможно.

Я заерзала и поймала взгляд Тарры, прежде чем она заметила, что я смотрю, и вернулась к своей работе.

— Ну и что, что у меня красивое лицо? Он не настолько глуп, чтобы влюбиться в меня, если я буду просто выставлять себя напоказ. — Я надеялась, что это сработает, еще до того, как встретила его.

Фонтейн ухмыльнулась, покачав головой.

— Ох, ты еще наивный ребенок. — Я вздрогнула, но она продолжила. — Не думаю, что он поверхностный, Калеа, и он может быть или не быть убийцей, но Райкер все же мужчина, а у мужчин есть слабости. Тебе нужно стать его.

Я скривилась… я не хотела становиться для него чем-то.

— Видишь, вот в чем твоя проблема. — Фыркнула Фонтейн.

— И в чем же? — Я остановилась.

— В твоем мышлении. Сейчас ты смотришь на Райкера и видишь лишь того, кто пытается тебя устранить. Тебе нужно взглянуть на него по-другому, представить его в лучшем свете. Знаю, это трудно, но ты не должна его ненавидеть. Как бы ты ни старалась это скрыть, ненависть и недоверие будут проявляться во всем, что ты делаешь… ты никогда не завоюешь его таким образом. Если хочешь влюбить его в себя, тебе придется сначала убедить себя в том, что ты любишь его.

— Но я не люблю его…

— Пока нет. Скажи, каким ты видишь идеального мужчину?

Кэсси засмеялась, а я оскалилась.

Фонтейн выгнула бровь.

— Я знаю, что у тебя есть кто-то на примете… у каждой есть. — Я посмотрела вниз на свои пальцы. Почему разговаривала с этой сумасшедшей старухой о своей несуществующей личной жизни? — Не хочешь быть первой, а? — Она усмехнулась. — Ладно, мы уже знаем, какой идеальный мужчина для Кэсси…

— Ну конечно. — Кэсси подмигнула. — Алекс близок к идеалу. Высокий, великолепный, спортивный, с мечтательными глазами, в которых можно просто потеряться. Ммм.

Я подавила смех, и Тарра поперхнулась.

— Я удивлена, что он не стал девчонкой. — Тарра хмыкнула, заставив Кэсси нахмуриться. — Я имею в виду, Алекс был единственным мальчиком в монастыре, где жила куча девочек. Тебе повезло, что он не превратился в одну из них.

— Хм. — Кэсси усмехнулась, швырнув цветок за спиной Тарры. — Алекс более мужественный, чем половина мужчин, которых я встречала в своей жизни.

— Это так много…

— Хватит, девочки, — прервала бабушка Фонтейн. — Тарра, твоя очередь.

— Моя? — пискнула она, поворачиваясь от миски к своей наставнице. Светлые локоны рассыпались вокруг ее лица, и она вытерла липкой рукой лоб, откидывая их назад. Ее голубые глаза метнулись ко мне, и она быстро отвела взгляд. — Ну, наверное, я бы хотела, чтобы он был добрым и щедрым, сильным, но нежным… и не помешало бы, чтобы у него были золотистые кудри и глаза цвета меда. — Застенчивая улыбка озарила ее лицо, когда она уставилась в миску для смешивания, и меня наконец осенило. Она не перечисляла что-то из головы, а описывала кого-то, кого уже знала… в кого была влюблена. Тарра почти на целый год младше меня, и она уже знала о любви больше, чем я, возможно, когда-либо узнаю.

— Ну и у кого глаза цвета меда? — поддразнила Кэсси. Тарра сморщила нос и нахмурилась.

Бабушка Фонтейн посмотрела на меня, и мое сердце упало.

— Хорошо, теперь твоя очередь.

Я сжала юбку.