И вот тогда Софья завизжала. Ее визг был жалок и слаб. Такмог бы визжать полудохлый поросенок, накрытый подушкой. Страх задушил в ней всеостальные инстинкты, и она даже не могла сопротивляться. Впрочем,сопротивляться ей не пришлось. В коридоре в ту же секунду вспыхнул свет, и онаувидела перед собой Суданского. Узрев ее, он форменным образом обалдел.

— Вы?! — воскликнул он, отступая. На нем былитренировочные штаны и ужасные клетчатые тапочки с круглыми носами. —Сейчас же перестаньте голосить!

Софья захлопнула рот и сделала несколько глотательныхдвижений.

— Что вам надо? — пискнула она наконец.

— Мне что надо? — задохнулся от такой наглостиСуданский.

— Вам! — Она постепенно начала приходить всебя. — Это ведь вы набросились на меня с жаркими поцелуями!

— Да откуда же я знал, что это вы!

— Но ведь в дверь вам позвонила именно я! —возразила Софья. — Вы что, перед тем как кинуться на человека, даже несмотрите в глазок, кто пришел?

— Да кто вы такая? — Голос Суданского яснопоказывал, что хозяин накаляется, как титан.

Софья поняла, что ей вряд ли удастся скрыть свое инкогнито иулизнуть без объяснений, поэтому решила признаться:

— Я ассистентка Дымова.

Она специально выбрала такое слово — ассистентка, чтобыСуданский подумал, будто бы Дымов никуда не делся, что он, как и положено, егоохраняет, а Софья всего лишь на подхвате.

— Ага! — задумчиво ответил тот. —Ассистентка, значит. Это многое проясняет. А что у вас на голове?

— Что? — спросила Софья, поспешно приглаживаяруками волосы.

— Я имею в виду — на затылке. Во время жарких поцелуевя придерживал вашу голову руками и нащупал что-то большое и круглое.

Софья схватилась за затылок и ойкнула — там прощупываласьздоровенная шишка.

— Эта производственная травма, — поспешно сказалаона, — не имеет лично к вам никакого отношения.

Суданский упер руки в боки и стал разглядывать Софью,прищурив один глаз, словно решал, что из нее лучше сделать — фарш или чучело.

— Ну ладно, — наконец сказал он. — Зачем выпозвонили в мою дверь?

— Нас с Дымовым обеспокоило, что у вас весь вечер не былосвета.

— Ах, вот как!

— Вам что, наше беспокойство кажется странным?

— Нет-нет, напротив. Оно меня так трогает!

Что-то в его тоне Софье не понравилось. Однако глаза у негобыли такими честными, что она не рискнула возмутиться, а вместо этого спросила:

— Можно, я пойду?

— Конечно, почему бы и нет? Вы ведь убедились, что я впорядке, поэтому…

Он открыл для нее дверки придерживал, пока она выходила.Софья не могла поверить своему счастью. Там, в коридоре, на какую-то долюсекунды ей показалось, что он сейчас бросится на нее. Поэтому она дернула внизпо лестнице и уже этажом ниже услышала позади себя голос:

— У вас потрясающе вкусная помада. Надеюсь, к нашемуследующему поцелую вы не успеете использовать весь тюбик!

Скатившись на первый этаж, Софья зигзагами побежала к своеймашине, как будто боялась, что Суданский начнет палить по ней со своегобалкона. Лишь заблокировав дверцы, она смогла вздохнуть с облегчением. Азаглянув в зеркальце, только всплеснула руками: волосы растрепались так, чтоголова теперь была похожа на ершик для бутылок. Помаду Суданский размазал, и вполутьме казалось, будто бы у Софьи два рта.

Она успела причесаться, вытереть лицо и от души попереживатьо том, что произошло. Было уже около десяти, когда из дальнего подъезда вышелмужчина с длинными волнистыми волосами, при усах и бороде. На нем былаблестящая черная куртка с белой отделкой и грубые высокие зашнурованныеботинки. Софья и сама не могла бы сказать, почему решила, что это Суданский.Тем не менее ей хватило одного взгляда, чтобы увериться в своем предположении.Это был точно он!

По всему выходило, что Суданский загримировался. Кроме того,он не просто появился на улице, а прошел через чердак и вышел на улицу изсоседнего подъезда. Зачем? Может, он нанял Дымова на спор, что тот за ним неуследит? Может, они на деньги играют в казаков-разбойников? Она ведь только чточетко дала понять этому типу, что за ним наблюдают. Друзья. А он такоевытворяет!

Загримированный Суданский пешком вышел со двора и отправилсявдоль по улице. Софье пришлось поспешно выбираться из машины и красться за ним.При этом она не знала, от кого ей нужно хорониться — от неведомых враговСуданского или от него самого. Несмотря на позднее время, на улице былодовольно оживленно — работали ночные клубы, кинотеатры, рестораны, частьпродовольственных магазинов и стоматологических клиник. Так что Софья была несовсем на виду.

Суданский протопал целый квартал, а потом вдруг свернулкуда-то в сторону и исчез из виду. Софья припустила бегом и тоже нырнула вподворотню. Минуту спустя следом за ней в ту же подворотню свернул еще одинчеловек. Со стороны он казался просто темным силуэтом, закутанным в длинноепальто, и никто не смог бы с уверенностью сказать, кто скрывается под ним:мужчина или женщина.

Очутившись в незнакомом темном дворе, Софья некоторое времяосматривалась и прислушивалась. Ее окружали не жилые дома, а какие-то угрюмыепроизводственные корпуса. Через минуту ей показалось, что она слышитудаляющиеся шаги Суданского. Она бросилась на звук и очутилась в короткомтупичке, над которым парил одинокий тусклый фонарь. Суданского не было.Дрожащей рукой Софья достала из кармана флакончик, являвшийся ее единственныморужием, и сжала его изо всех сил. И в этот момент кто-то довольно громкопозвал:

— Эй!

Она испуганно обернулась и увидела нечто ужасное. Там стоялнекто в длинном пальто и целился в нее из пистолета. Она подумала, что это онокликнул ее, чтобы выстрелить не в спину, а в лицо, и задохнулась от ужаса…Однако в тот момент, когда она обернулась, неизвестный опустил пистолет иметнулся в сторону.

Софья моргнула, не уверенная в том, что ей все это нечудится. Сердце стучало, как барабан под палочками вошедшего в раж ударника.Она решила сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Но как тольконачала втягивать в себя воздух, откуда-то из тени выскользнул пожилой мужчина вмохнатой шапке и коротким ударом послал ее в нокаут. В голове у Софьи взорвалсяфейерверк. Она охнула и начала медленно падать. Когда она шлепнулась в снег,мужчина в мохнатой шапке задумчиво потрогал сапог Софьи своим башмаком. Секундуспустя из темной ниши вышел Суданский.

— Зачем ты это сделал? — сердито спросил онмужчину.

— Что? Отключил ее? В данной ситуации это самоеразумное, что можно было предпринять. Иначе она металась бы по двору, словносбрендившая летучая мышь. А ты зачем это сделал?