– Потом объясню, – отмахнулась я иушла. На улице совсем стемнело. Тащиться в незнакомый район, когда вокруг стоитчернильная темень, не очень хотелось, поэтому я пошла не на остановку наземноготранспорта, а к метро. Лучше поеду домой. Утро вечера мудреней. Может, завтра вдоме с зелеными балконами меня встретит веселая девочка Ксюша. Но что-то мнеподсказывало: Ксюши нет в живых, это ее похоронили как неопознанное тело.Почему на девочке была куртка Ани и куда подевалась сама Аня, оставалосьнеясно. И если тело Ксюши, пролежав довольно долгое время в морге, былокремировано за госсчет, значит, несчастные родители ничего не знают о судьбесвоей дочери и мой долг рассказать им правду.

Дома я застала Тамарочку и Марину Степановну.Мама Вована вполне мирно сидела на кухне, держа на руках Никитку.

– Вы, молодые, – вещала она, –ничего по-хорошему сделать не умеете. Пихнули мальчонку в стульчик и забыли!Ребенка развивать надо. Вот так! Ай люшеньки, люшеньки, идут агушеньки.

Никитка заливался счастливым смехом, МаринаСтепановна делала ему козу, оба казались невероятно довольными. Я удивилась,утром гостья не произвела на меня приятного впечатления.

– Вилка, будешь мясо? – спросилаТомочка.

Я плюхнулась на стул.

– Да.

– Добрый вечер, Виолетта, –церемонно кивнула Марина Степановна.

Я улыбнулась и вцепилась в отбивную. Виолеттатак Виолетта, спорить не стану. Хотя, может, стоит называть ее МаргаритойСтепановной? В свое время у меня был кавалер, Женя Редников. У него имелосьневероятное количество родственников: тетушек, дядюшек, племянников. За год,что мы провели вместе, нас все время звали на свадьбы, похороны, дни рождения.Так вот, стоило Женьке возникнуть на торжественной церемонии бракосочетаниякакой-нибудь своей пятиюродной сестры, как присутствующие дамы мигом налеталина него с вопросом: «Женечка, когда же ты станешь следующим, когда пойдешь взагс?» Редников дико злился, но поделать со старухами ничего не мог. Они делаливид, что не замечают, насколько ему неприятно их любопытство, и упорноподталкивали парня к женитьбе. Потом вдруг разом перестали. Я очень удивилась,когда на очередной торжественной церемонии, где женихом выступал родной братЖеньки, никто из присутствующих женщин не накинулся на Редникова.

– Бабушки решили оставить тебя впокое? – хихикнула я.

– Нет, – буркнул Женька, – япобил их тем же оружием.

– Это как? – изумилась я.

– А на похоронах подошел к каждой и милопоинтересовался: «Ах, когда же вы станете следующей»! – рявкнулЖенька. – Очень хорошо помогло, мигом охоту приставать потеряли. Имей ввиду: кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет…

– Вилка! – заорала Кристина, влетаяв кухню. – Чего расскажу!

Томочка уронила половник, я от неожиданностиоткусила слишком большой ломоть свинины и чуть не подавилась, а МаринаСтепановна укоризненно заявила:

– Девочке неприлично издавать такиегромкие звуки! Девочку украшает нежный голосок.

Я с трудом проглотила кусок свинины.Интересно, своей невестке, эстрадной певице Лоре, с зычным, густым басом,Марина Степановна тоже повторяет эту фразу?

Но нашу Кристю трудно сбить с намеченногопути. Девочка плюхнулась на диван и радостно заверещала:

– У нас очень интересные суставы вуказательном пальце!

– Да? – вежливо изобразила интересТомочка. – И что в них такого?

Кристя захихикала:

– Оказывается, если ты всунешь палец вгорлышко пивной бутылки, то назад ни за что не вынешь!

– Господи! – подскочила МаринаСтепановна. – Зачем мне палец туда совать!

– Почему же палец не достать? –удивилась я. – Если он внутрь пройдет, то и наружу можно вытащить.

– Нельзя, так нам Алиса Евгеньевнасказала, биологичка!

– Глупости, – рявкнула МаринаСтепановна, – ваша учительница ненормальная!

– Вовсе нет, – рассердиласьКристина, – она классная! Эх, видели бы вы, какой у нее пирсинг в ноздре.

– Что в носу? – не поняла МаринаСтепановна.

– Сережка, – вздохнула Тамарочка.

– Что?!

– Серьга.

– Ну и ну, – покачала головой матьВована, – дожили! Вот какие люди детей учат! Естественно, что от нихничего, кроме глупостей, не услышать! Палец из бутылки не вынуть! Бред!

– А вот и нет! – заорала Кристина.

– Да, – топнула ногой МаринаСтепановна, – идиотизм!!!

Так, сейчас Кристина закричит: «Вы самикретинка!» – и тихий, мирный вечер превратится во вселенский скандал. Нодевочка, против ожидания, не накинулась на обидчицу любимой преподавательницы скулаками. Кристина вскочила и вылетела в коридор. Я перевела дух, Томочка,предусмотрительно не принимавшая никакого участия в споре, стала завариватьчай.

– Отвратительно, – злилась МаринаСтепановна, – серьга в носу! Чему такая особа научит!

Я уткнулась в тарелку, надо бы уйти к себе, дажаль оставлять Тамарочку одну с этой гарпией.

– Здрасьте всем, – сказал папенька,входя в кухню, – во, девки, сварите креветочек.

С этими словами он швырнул в мойку двашуршащих пакета, а потом водрузил на стул сумку, в которой звякали бутылки.

– Никакого пива! – сердито сказалая.

– Ну, доча, – заныл Ленинид, –не вредничай, и вообще, мне доктор прописал!

Я удивилась, несколько дней назад папенькускрутила боль в желудке. Ленинид понесся к докторам и пришел очень грустный.

– Язва у меня, – шепотом сообщилон, – вот до чего жисть довела! Эх, мало хорошего я видел, одни зоны!

Я хотела было справедливо возразить папеньке,что в тюрьму он каждый раз попадал по собственной инициативе. Очень прошу вас,не подумайте, что Ленинид был диссидентом, борцом за социальную справедливость.Нет, мой родитель – банальный вор, правда бросивший криминальную стезю. Сейчасон честно трудится на мебельной фабрике. Впрочем, имея такую жену, как Наташка,не забалуешь. У нее хуже, чем на зоне: даже шагать вправо или влево непонадобится, достаточно лишь подумать о чем-то крамольном, и сразу расстрел безпредупреждения. Поэтому я ответила отцу:

– Не стенай. Язва сейчас лечится занеделю, пропьешь курс таблеток, и здоров.