перед ней: блистательная и несравненная Гиацинта Блумфилд. И, судя по тому, что хозяин дома её появлению ничуть не удивился, он её явно ждал. Вот только ждал он её определенно не в её комнате. А где? В душе? Да, получается, в душе. И, если бы на неё не напали, наверняка бы, дождался. И пока она спала, они бы… Вот же ж кабель! Хоть бы головой подумал! Пригласить на перипихон одну любовницу, в тот момент, когда в его доме вроде как находится другая!

– Вы извините нас? – обратилась «блистательная и несравненная» к ней, причем, судя по нетерпению и раздражению в голосе, явно не в первый раз.

Вырванная из своих мыслей Элисон недоуменно уставилась на неё.

– Нам с Дином нужно поговорить. Вы не против, если я позаимствую его у вас на несколько минут, Ваше Сиятельство? – повторила Гиацинта Блумфилд свой вопрос.

Элисон поймала себя на мысли, что и сама бы очень хотела бы поговорить с Дином, дабы сказать ему пару «ласковых». Вот только в отличие от этой красотки, она не была уверена, что имеет на это право, и потому кивнула и, хотя на душе у неё не просто скребли мантикоры, а ещё и жалили её своими ядовитыми хвостами, заверила:

– Нет, не против, конечно.

Гиацинта схватила Дина за руку и потянула его за собой из комнаты.

Глава 13

Оставшись одна, Элисон оперлась спиной о холодную стену, пытаясь справиться с раздражением и злостью. Вот только злилась она теперь не на наемницу-секс-бомбу, которая сначала чуть не прикончила её, а потом сбежала. А на уединившихся Гиацинту Блумфилд и Дина.

Поймав себя на этой иррациональной злости, она попыталась убедить себя, что ей все равно. Однако странное раздиравшее изнутри чувство горечи и обиды, с каждой минутой одиночества становилось все сильнее. Поняв, что ей не все равно, она напомнила себе, что она и Дин друг другу никто, а значит отношения Дина и Гиацинты – это не её дело! Однако и напоминание тоже не помогло. Она продолжала злиться и, в конце концов, вынуждена была признаться себе, что она ревнует.

Твою ж мантикору! Мысленно выругалась она. Нашла кого ревновать! Но самое главное, к кому? Элисон, кто ты, а кто он?! Вокруг него вьются такие роскошные женщины, каким ты и в подметки не годишься! Как, например, эта, – и перед её мысленным взором помимо воли снова возникла великолепная Гиацинта Блумфилд. Пылающие огнем волосы, сверкающие изумрудами глаза, сногсшибательная фигура, упакованная к тому же в наряды от кутюрье лучших домов моды. Красивая, успешная и уверенная в себе. И ладно бы только это, так она ещё и всемирно известная актриса!

Лежавший всё это время безмолвно Люциус, словно подслушав её мысли, подтверждающие мяукнул.

Угум. Вот и я об этом же! Мысленно согласилась с котом Элисон. Она, актриса, чьё имя на устах миллионов, чьи голлограммофильмы собирают полные залы голограммотеатров, и которая столь же богата, сколь и знаменита. С ней просто невозможно конкурировать!

И снова Люциус был с ней согласен.

– Мя! – кратко подтвердил он и… понимающе закивал головой.

Я на её фоне не просто серая мышкой, я… просто никто! Мысленно резюмировала Элисон.

– Мя! – снова согласился кот.

И, кроме того, зачем мне бабник? Вспомнила она наконец о самоуважении.

Она посмотрела на Люциуса, уже по привычке, ожидая услышать подтверждающее «Мя!», но, по-видимому, к этому моменту её переживания и метания его уже утомили. А посему, давая понять, что в разговоре он более не участвует – кот откровенно зевнул.

Однако, если он думал, что этим обескуражит Элисон, то не на ту напал! С тем же удовольствием она продолжила общаться исключительно сама с собой!

Зачем мне тот, кто либо вообще не способен мной заинтересоваться, либо, если и заинтересуется, то совсем на короткое время? Зачем тебе такой сдался? Спрашивала она себя. И сама же себе объясняла. У меня такой уже был! Точнее, почти такой же! Олли, по крайней мере, хоть и гулял, но готов был на мне жениться! А этот на мне никогда не жениться! Я для него так и останусь одной из тысяч, если не миллионов!

На этой её мысли Люциус, явно дабы продемонстрировать своё к ней презрительное отношение, в очередной раз широко зевнул и громко замурчал, надеясь, по-видимому, что громкое мурчание позволит ему не слышать её глупых мыслей.

Элисон вздохнула, поражаясь собственной глупости и слабовольности. Увещевания смогли убедить разум, а вот сердце… На душе, к сожалению, по-прежнему скребли своими когтями мантикоры ревности и неуверенности в себе.

Элисон, прекрати! Немедленно прекрати! Потребовала она от себя мысленно. Даже и не думай сравнивать себя с ней. Да, ты не всемирно известная актриса. И да, у тебя нет толп поклонников. Но ты сильная, независимая женщина, которая вполне может гордиться своими достижениями! И рано или поздно в твоей жизни появится человек, который оценит тебя по достоинству и полюбит тебя такой, какая ты есть! И да, это будет не Дин Адамант! Но тебе и не нужен Дин Адамант! Да, Дин великолепен! Да, от его улыбки у тебя подгибаются ноги колени! Да в его глазах небесной синевы можно утонуть! Да, он сложен как бог! Но что за этим скрывается? Вероятней всего, очередной самовлюбленный нарцисс, который окружён сиянием внешнего блеска, но при этом мало заботится о настоящих чувствах и глубине отношений. А тебе нужен человек, который увидит в тебе нечто большее, чем просто красивую внешность. Тебе не нужен кто-то, кто сможет попасть с тобой на обложки журналов или красные дорожки. Тебе нужен кто-то, кто оценит твою доброту, трудолюбие и преданность! Тот, кто заглянет вглубь твоей души и поймёт, насколько ты ценна. Тот, для кого ты не будешь лишь ценным трофеем, а партнером и спутником жизни. Тебе нужен тот, кто будет делить с тобой радости и горести повседневной жизни, кто будет с тобой искренним, понимающим и заботливым.

– Да, – прошептала Элисон. – Мне нужен кто-то именно такой.

Ощутив прилив уверенности и решимости, она глубоко вдохнула и выдохнула.

Всё! Больше никаких пустых мечтаний! И никаких мыслей о Дине Адаманте. Она уже однажды обожглась и потому более не станет тратить своё время и энергию на тех, кто недостоин её внимания. Вместо этого, она лучше сосредоточится на действительно важных делах, например расследовании. Причем, расследовании нападения на себя любимую.

– Ну