накрывает меня с головой. Зачерпываю на краешке ложки томатный горячий суп, и тысячи нагретых летом помидорок обволакивают моё нёбо: такой полный и спелый аромат, который бывает только у августовских плодов.

Десерт в прозрачном стакане: я даже не знаю, что это. Он ни на что не похож. Точнее, нет, похож: я пробую кусочек с брусникой, с какой-то хрустящей на зубах крошкой и взбитыми сливками, и словно оказываюсь на площади старинного средневекового городка в Рождество, где девушка в нарядном переднике продаёт жареный сладкий миндаль, и аромат его разносится по всем улицам. Я даже прикрываю глаза, чтобы рассмотреть пряничные домики и леденцовые крыши, как вдруг понимаю, что что-то мне загораживает свет. Я поднимаю голову от своего подноса, и упираюсь взглядом в огромного, просто гигантского мужчину, который с грозным видом нависает надо мной, скрестив на груди огромные ручищи.

– Сюда люди приходят кушать, – вдруг заявляет он мне с каким-то странным акцентом. – Я не звал инспектора.

– Я и кушаю, – раздражённо отвечаю я ему. – Могу есть там, где захочу. Что вы вообще себе позволяете! – начинаю я выходить из себя, и весь сегодняшний дурацкий день за моей спиной начинает грязным потоком выливаться наружу.

– Я знаю, кто вы, – не оставляет он меня в покое. – Я вас не звал. Уходите.

– Да что же это такое, – я решаю не сдаваться под напором этого хама. – Я никуда не встану с этой вашей табуретки! У вас даже столов нормальных нет для посетителей, – начинаю уже я высказывать ему всё, что думаю обо всём об этом.

– Не устай, – говорит он что-то на непонятном мне языке, и просто подхватывает табуретку вместе со мной, как лёгкую пушинку, и, подцепив дверь ногой, выставляет меня на тротуар, где я сижу, задыхаясь от неожиданности и негодования. Уходит, чтобы вернуться с моим пальто и сумочкой, и отдаёт мне всё в руки. – Довиденья.

– Да что это на хрен такое?! – уже ору я, так и продолжая сидеть на своей табуретке. – Кто вы вообще такой?!

– Я – Драган Павич, – гордо отвечает великан. – Вы даже не ели то, что заказали! Как можно даже не есть еду?

– Это не ваше дело, – вскакиваю я наконец-то на ноги и понимаю, что мои глаза упираются этому Драгану прямо в солнечное сплетение. – Вы ни черта не знаете про меня, а оскорбляете и рукоприкладствуете! – уже ору я на всю улицу. – Если я буду съедать всё в каждом чёртовом ресторане, про которые пишу, то не пролезу ни в одну дверь! А может быть у вас просто невкусная еда, причин может быть много!

– Тако есть, – замечает он, и презрительно бросает мне через плечо на своём непонятном языке: – Мршава харинга! – и захлопывает за собой свою прекрасную бирюзовую дверь.

Я сижу в полном ступоре, плохо соображая, как мне сейчас всё-таки стоит поступить: звонить в полицию, Роспотребнадзор или сразу же писать разгромный пост в свой рабочий блог про рестораны, как мужчина снова выходит из ресторана, но на этот раз уже с пакетами:

– Ваш заказ, изволите. Дома скушаете, – и уходит уже навсегда, чтобы больше не возвращаться.

Уверенная, что я просто попала на какого-то сумасшедшего, я набираю Мишу, и спрашиваю, знает ли он, кто такой Драган Павич.

– Ну конечно знаю! – смеётся он в трубку. – Этого дурачка-серба вся Европа знает. А ты что, про него ничего не слышала разве? Только не говори, что ты пошла к нему в его новый ресторан! Ты что, не изучаешь материал, перед тем как отправиться в новое место?

– Ну вообще-то, нет. Я специально не хочу ничего знать ни об инвесторах, ни о хозяевах, ни о шефах, – гордо отвечаю я своему приятелю. – Я совершенно беспристрастна. Если мне будет известно, что я ем блюдо мишленовского повара, то я это всё время буду держать в голове, понимаешь? – объясняю я Мише очевидные вещи. – Мы ведь поэтому так популярны, потому что никогда не подтасовываем факты и не пишем проплаченные отзывы. Разве не так?

– Всё так, всё так, – соглашается со мной друг. – Так расскажи, что там у тебя с ним произошло? – и я пересказываю Мише все недавние события.

– Оставь в покое этого придурка. Забей, – даёт он мне в итоге совет. – Просто мы никогда и ничего о нём не будем писать. Это, пожалуй, один из тех немногих блаженных, кто сам отказался от звезды.

– Что?! – не верю я своим ушам. – Так это был он?

– Представь себе! – расскажу попозже. – У меня для тебя сюрприз. Приглашаю на искромётный элитный вечер знакомств для тех, кому за, – весело щебечет в трубку Миша.

– Спасибо, но мне кажется, что я пока не готова к запредельным знакомствам, – устало благодарю я его в ответ.

– А твоего согласия никто и не спрашивает, – строго отвечает мой руководитель. – Билеты все оплачены, закрытая вечеринка, на которой мечтали бы оказаться тысячи одиноких девушек. И не совсем одиноких, – игриво добавляет он. – Так что это не обсуждается. Просто жду тебя ровно в двадцать два ноль-ноль уже на месте, адрес сейчас вышлю. Форма одежды сексуальная и сногсшибательная. Будет безумно. И весело. Безумно весело, – и на этой оптимистичной сумасшедшей ноте Миша отключается.

Шурша пакетами, которые я по какой-то причине не выкинула в урну по дороге, я захожу в свою уютную чужую квартирку, которая мне стала уже давным-давно родным домом. Хотя нет, я отлично знаю, почему я не выкинула еду из «Рогача»: потому что я не могу забыть её вкус. И даже сейчас мне хочется снова попробовать тот волшебный десерт и раскрыть его таинственную формулу. Как наркоман с трясущимися руками я залезаю в пакет и достаю из него аккуратную картонную коробочку. Зачёрпываю полную ложку, чтобы снова почувствовать на языке эти вкусные хрустящие крупинки и снова услышать аромат жареного сладкого миндаля на городской площади. Мне кажется, я уже почти поняла, что это: сливки, свежайшие и самые жирные, брусника с сахаром, немного смородинового листа, и какой-то необычный бисквит. Может быть, просто толчёное рождественское печенье? За этими размышлениями я даже не замечаю, как полностью выскабливаю ложкой пустую коробочку, впервые за два года не вспомнив про миллиард калорий. Чёрт.

Интересно, что означает это слово, как он там меня назвал, – начинаю я гуглить “мршава харинга”, и вспыхиваю от негодования, когда нахожу перевод. И тут же забиваю в поисковик ругательство на сербском, чтобы точно знать,