Однако в самой Малороссии казачество было гораздо больше занято хозяйственными делами, нежели несением ратной службы. Впрочем, на Дону ситуация была во многом схожей. В ходе подготовки к военным действиям против Турции в своих реляциях императрице и в Сенат генерал-губернатор доносил безрадостную для него ситуацию в Малороссийском казачьем войске.

По его словам, реальная численность казачьих полков и сотен была разбалансирована, оставляла желать лучшего дисциплина, выучка, вооружение казаков. «Большая часть выбранных к службе казаков употреблены в разные самонужные раскомандирования», – сообщал в Петербург Румянцев.

Возмутил Румянцева инцидент с перепиской верхушки Запорожского войска с Крымским ханством накануне начала военных действий. В рамках неё стороны договаривались о взаимном нейтралитете.

Стараниями графа осенью 1768 года структура казачьих полков в Малороссии была упорядочена, в них были введены порядки, соответствовавшие военному времени. В дальнейшем генерал-губернатор инициировал распространение на малороссийское казачество военных уставов и других военных законов Российской империи.

Малороссийское войско в целом хорошо проявило в себя в той войне. В обеих русских армиях воевали свыше 15 тыс. приднепровских казаков, главнокомандующий неоднократно поощрял их, хлопотал о наградах у императрицы.

По сути, инициативы Петра Румянцева предваряли создание Екатеринославского казачьего войска (куда вошла часть малороссийского казачества) Григорием Потёмкиным и реформу Донского войска. Части этих войск находились под командованием армейских офицеров. Государство регламентировало порядок формирования, оснащения, снабжения данных казачьих подразделений, контролировало боевую подготовку «регулярных» казаков, модернизировало их тактические приёмы.

Таким образом, Потёмкин – известный ученик, соратник и конкурент Румянцева – развил и законодательно закрепил важный принцип армейского строительства, высказанный героем Семилетней войны и наместником Малороссии. Впоследствии регулярные казачьи части и другие виды лёгкой конницы, созданные в рамках военной реформы Румянцева-Потёмкина, сказали своё веское слово в войнах России с Наполеоном.

Самая знаменитая реформа пеших войск, начатая Румянцевым, также начала свой путь на Украине. В Подолии, где осенью 1769 – зимой 1770 года после боёв под Хотином находилась на зимних квартирах 1-я русская армия, граф Румянцев впервые сформировал батальоны лёгкой стрелковой пехоты – егерей.

Осуществление этой реформы было обусловлено появлением нарезного огнестрельного оружия. Егеря обучались точной прицельной стрельбе, действиям в рассыпном строю, из засад, в тылу и на флангах противника. На поле боя они часто выполняли функцию «застрельщиков» (идущих впереди поисковиков), при взятии крепостей прикрывали штурмовые колонны. Их снаряжение было максимально облегчено, в обмундирование введены элементы маскировки.

Первые в русской армии команды егерей Пётр Румянцев сформировал ещё при осаде Кольберга в Померании (1761 год). Возглавив главную русскую армию, он объединил егерские команды в батальоны.

Уже совсем скоро эти батальоны отлично проявили себя в ходе летней кампании 1770 года, повысив мобильность и огневую мощь русской армии на поле боя. К концу 1777 года количество таких батальонов в русской армии достигло восьми. В преддверии следующей русско-турецкой войны началось формирование егерских корпусов, общая численность которых к концу Екатерининской эпохи достигла 39 тысяч человек.

Войска Румянцева одержали над османами ряд блестящих викторий, благодаря чему война с Турцией и польскими конфедератами завершилась победой России. По условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора Крымское ханство получало независимость от Османской империи. Это позволило раз и навсегда решить проблему татарских набегов.

После смерти генерал-губернатор и полководец был похоронен в Киево-Печерской лавре. Над надгробием в его честь в XIX веке были высечены слова: «Вставай, росс! Перед тобой гроб Задунайского».

Три «румянцевских» победы, отбросившие османов за Дунай

Летом 1770 года Бессарабия была полностью освобождена от османского владычества. Из Пруто-Днестровского междуречья были изгнаны гарнизоны всех османских крепостей (Хотина, Аккермана, Килии, Измаила, Бендер), вытеснены подвластные крымскому хану кочевники – ногайцы и татары. Это спасло Бессарабский регион от полного отуречивания, которое в XVIII веке становилось все более реальным.

Освобождение стало возможным благодаря триумфальным победам русских войск. Причем, решающий вклад в этот успех внес глава 1-й армии и вероятный уроженец Левобережного Приднестровья, граф Петр Румянцев.

Первая половина XVIII века – один из самых тяжелых периодов турецко-татарского владычества. На троне в столице Молдавии (Яссах) часто сменяли друг друга господари из среды греков – фанариотов. Их по своему усмотрению назначали султаны и использовали для выкачивания материальных ресурсов для Стамбула. Около половины территории Пруто-Днестровья (Большой Бессарабии) аннексировали османы. Здесь находились самые древние и богатые города региона, превращенные захватчиками в мощные крепости.

В этих городах господствовал ислам и османский язык. Важная причина тому – фискальная политика турецких властей: христиане несли более тяжелое налоговое бремя. Поощрялись браки мусульман с христианскими женщинами, дети от которых тюркизировались. Как результат – мечети численно доминировали над христианскими храмами. Обязательный элемент османского города – медресе (школы), содержавшиеся за счет государства.

Еще один важный атрибут – невольничьи рынки. Через них проходили военнопленные, захваченные кочевниками в Польше или России, а зачастую и молдавские крестьяне, ставшие жертвой разбоя или карательного набега.

Переселившиеся из Поволжья и Северного Кавказа кочевники – ногайцы полностью заняли Буджакскую степь на юге Бессарабии. В Каушанах был создан административный центр Буджакской орды. Постепенно значение этого городка в Крымском ханстве сильно возросло, он стал играть роль резервной ставки хана.

Ногайцы в основном вели экстенсивное скотоводство и стремились к захвату новых земель, которые они могли найти лишь в молдавских цинутах (уездах). Слабые власти Молдавского княжества этому могли мало что противопоставить. Ведь ногайцы были основной ударной силой войска крымского хана – важного вассала Османской империи.

В 1711 году орда отняла у Молдовы более трех тысяч квадратных километров в дополнение к своим обширным владениям от 1666 года. К середине XVIII века ногайские кишлаки основывались уже неподалеку от Кишинева. Причем, захватывая лесостепные пространства, ногайцы как и родственные им татары переходили к оседлому хозяйству. Молдавские крестьяне же вынуждены были мигрировать на север, под защиту Кодр.

Аналогичная картина складывалась и на северной окраине региона. Отторгнув от Молдавии город Хотин, турецкие власти сразу же поселили в его окрестностях орду липканских татар. Она перешла на сторону османов в ходе польско-турецких войн.

Таким образом, поступательно шел процесс замещения христианского населения Бессарабии «правоверными подданными» султана. Он облегчался малолюдностью Пруто-Днестровского региона, ведь здесь проживали лишь 25 % населения Молдавского княжества.

Во второй половине XVIII века этот процесс мог получить логическое завершение, поскольку в период максимального проникновения турок в Северное Причерноморье мощнейшая Бендерская крепость стала резиденцией Силистрийско-Очаковского бейлербея (губернатора). Бессарабия становилась сердцевиной обширных владений османов от Днепра до Севеверо-Восточной Болгарии. Это означало еще большую концентрацию здесь турецко-татарских войск, чиновников, торговцев, духовных деятелей. Вполне реальным было превращение