что у девушки тоскливо сжалось сердечко. Ну не могла Янника теперь это так оставить! Ну не могла!

Пока одноклассники, гипнотизируемые своим мэтром, открыв от удивления рты, слушали хротгарские летописи, Янника осторожно стала обходить огромный жернов. Из глубокого кармана появился привычный пузырек, доверху наполненный счастливыми порошинками (Янника после похода в Храм Снежной Девы таким способом решила вырастить свой собственный говорящий глаз — собирая в плотную бутылочку). Аккуратно растирая их в ладошке, она осторожно прикрывала чёрные рваные точки огромного жернова серебристой пыльцой. И счастливо наблюдала, как мгновенно на камне зарастала рваная грязь, как лопались, словно нарывы, вскрытые острым ножом, чёрные ямы. Круг ждал свою спасительницу. Много лет ждал!

Когда Янника вернулась к мэтру, Гейт уже вовсю крутил головой.

— Куда ты запропостилась? — встревоженно шепнул он.

— Да так… — улыбнулась Янника. — Другу одному помочь нужно было…

— Какому другу?

— Такому! — Янника отвернула от себя Гейта, чтобы он слушал учителя и не мешал ей думать.

— Помогла? — поинтересовался неугомонный Гейт, стоя теперь к ней спиной и закрывая Яннику целиком своей фигурой от мэтра.

— Поживём— увидим! — шепнула девушка, довольно утыкаясь лбом ему между лопаток.

Глава 13

В середине дня у школьников был большой перерыв, предназначенный для самостоятельной подготовки к урокам, или для обеда, или даже для короткого сна. В общем, кто что хотел, тот тем и занимался. Обычно Янника успевала сбегать домой, это было самое сложное время для Хейд — очередь из желающих получить помощь вёльвы с это время становилась просто огромной. Янника прибегала, быстренько кушала и тут же становилась незаменимой помощницей, что называется «подай-принеси». А подать — принести нужно было много.

Люди приходили к вёльве кто за советом, кто за лечением, кто за помощью и благословением. Особенно тревожные жители приносили вёльве досужие сплетни и домыслы. Часто глупые и пустые. Но даже их мама Хейд выслушивала с большим вниманием. Старая вёльва никогда не была беспечна.

— У всего есть начало и конец, — говорила она Яннике, — хорошее ли, плохое ли дело — всё вырастает из соринки. Надо всё знать, чтобы грязь вымести вовремя.

И действительно, Яннике казалось, что мама Хейд всё-всё ведает «о своём Дергиборге». Девушка даже была уверена, что вёльва и жителей города знает всех в лицо. И по именам!

Платили Вёльве, с точки зрения иллике, сущие копейки — по пять медяков за приход. Зато если лечение помогало или помощь приходилась ко двору — тут уж народ не скупился — нёс вёльве с поклоном всё, чем богат. И Хейд с благодарностью принимала. Одного лишь злата и серебра не брала. Никогда не брала!

Янника, которая всегда в своём доме Ольсон видела лишь золотые монеты, изумлялась попервой:

— Хейдуша, — спрашивала она вечером, когда вёльва сажала её записывать в доходную книгу прибавление, — а почему ты так мало берёшь? Разве тебе хватит пяти медяков?

Вёльва Хейд посмеивалась и только торопила:

— До чего жадные девчонки появились в моём Дергиборге! Ты считай и записывай, не отвлекайся! А ещё запоминай: вёльва не деньгам жива, а заботой о ней!

Хотя, надо сказать, что и медной монеты набиралось предостаточно. Что уж говорить о гостинцах! Иногда корзинки, туески и кадушки, полные снеди, стояли вповалку в сенях, перемежаясь отрезами ткани, тряпицей с огромной головкой сыра, новой посудой и многим другим. То есть всем тем, чем был богат славный Дергиборг.

— Испортится всё! — ругалась рачительная Янника, вечером рассматривая в прихожей лавки, заваленные продуктами.

Но и тут Старая вёльва лишь отшучивалась, трогая указательным пальцем вздёрнутый носик молодой иллике:

— К утру всё лишнее съедят!

— Кто съест? — ревниво интересовалась Янника.

— А кому надо, тот и съест! Не пропадет добро! — улыбалась вёльва.

И действительно. К утру сенные лавки почти пустели. Первое время Янника и не успевала заметить, куда всё девалось. Волшебство? И лишь спустя какое-то время стала видеть, как по утрам, ещё затемно, выбегала куда-то Старая вёльва, неся с собой большой мешок. Там, на заднем дворе, у пустыря, так, чтобы и лиц не разглядеть, приходили к вёльве немощные да убогие. Те, к кому не было больше у Снежной девы благосклонности. Те, что и лик человеческий утеряли. И всех их берегло от голодной смерти доброе сердце Старой вёльвы…

***

Да, обычно Янника прибегала домой в большой школьный перерыв. Только вот уже как третью неделю девушка «никак не успевала» обернуться. Ну вот никак, мама Хейди!

— Точно? — интересовалась вёльва, с трудом удерживая улыбку в уголках губ.

— Конечно! — серьёзно убеждала женщину Янника. — Никак-никак не успеваю. Чессслово!

— Ну хоть до ужина приди…

— Это обязательно, — обещала беспечная иллике и делала осторожный выдох, считая, что шитое белыми нитками никто не увидит на ярком, цветном полотне…

В тот день, ожидая звонка с урока, Янника нетерпеливо болтала ногами, словно озёрный лис своим длинным хвостом, не раз и не два задевая сонного Гейта, с которым делила парту в самом конце классной комнаты.

Она так нетерпеливо ёрзала на стуле, так забавно вытягивала шею, чтобы увидеть за спинами одноклассников маленькие часы, стоявшие на невысоком книжном шкафчике у доски, что над ней сжалилась даже мэтресса Шторн, строгий преподаватель литературы Северного края.

— До конца урока, маленькая вёльва, осталось три минуты, — сказала она строго, — надеюсь, за это время вы успеете записать задание?!

Янника густо покраснела и тут же принялась всё старательно записывать. И её вновь появившаяся сдержанность и ледяное спокойствие настолько привели в заблуждение Гейта, что тот и не понял, как Янника ровно со звонком умудрилась испариться из класса вместе с тетрадками, чернилами, карандашами, перьями и всеми книгами разом.

— Не понял?! — почесал затылок рыжий Гейт, в удивлении озираясь вокруг и не находя девушку, ещё секунду-другую назад смиренно сидевшую за партой. — Не понял…

Айда и Фрида Эликсен, две кузины, соседки с соседнего ряда, переглянулись и закатили с громким цыканьем глаза, лишний раз убеждаясь в том, что мальчишки — весьма недалёкие создания! Собственно, ни для кого, кроме рыжего Гейта и ещё пары одноклассников, абсолютно безразличных к жизням других людей, давно не было секретом, куда испаряется Янника Ольсон, дочь знаменитой Старой вёльвы Хейд (а именно так девушка была записана в школьной книге учёта), в обеденный перерыв.

А Янника, даже не предполагая, что давным-давно раскрыта «наблюдательным советом класса», и, судорожно затолкав школьное имущество в именной шкаф, уже бежала в малый зал отдыха на втором этаже, рядом с кабинетами педагогов, туда, где так не любили появляться ученики и где всегда оставалось вдоволь