— Сам олух, мы в колею ледяную попали! — горячился Гейт, пытаясь свернуть.

И только Янника не волновалась. Уж она точно знала, что всё будет хорошо, что всё будет просто замечательно… Ведь её крепко-прекрепко, как и Дуську, прижимал к себе тёплый Риг. Это чтобы они не выпали из саней. На всякий случай. А то мало ли…

Так замечательно дружно они и влетели в сугроб, переворачиваясь на последнем трамплине. Благо тяжелые санки, сделав кульбит в воздухе, по счастливой случайности упали в стороне, никого случайно не задев.

Гейт в сугробе головой, Дуська на Гейте, Яр на верхушке сугроба. А Риг с Янникой чуть поодаль. Вместе. Видимо, он просто не успел разжать рук…

— Чтобы я… да ещё раз… да с этой бешеной горки скатилась — да никогда! — пообещала вполне серьёзно кому-то суровая Дуська, пыхтя, кряхтя, сопя, мешком зерна скатываясь в рыхлый снег с кряхтящего Гейта. Отдышалась. А потом посмотрела вокруг осоловело счастливыми глазами и приказала всем лежавшим в снегу разом:

— Ну, и чего разлеглись? Санки откапывайте и пошли наверх! Нам с Ригом мамка всего час разрешила покататься!

***

Через четыре часа, все мокрые насквозь, облепленные с ног до головы слипшимся снегом, с пунцовым румянцем во всю щёку, Янника и Дуська, ехали домой. Санки тихо скрипели, скользя, и только звук натянутой веревки и трёх пар впряженных в санки крепких мальчишеских ног уравновешивал пространство, даря наглым, развалившимся на сиденье седокам невероятное умиротворение. Янника с Дуськой лёжа дремали, и потемневшее небо медленно плыло вверху и сыпало на землю мелким крупчатым снегом. Мелкая егоза, сползая во время движения по Яннике вниз, периодически, активно двигая из стороны в сторону, зигзагообразно, спиной и попой, вновь возвращалась обратно — на Янникину грудь. Наконец, поняв тщетность своих усилий, Дуська затихла где-то между животом и ногами, навалившись тяжёлым затылком на Янникин пупок.

— Замечаешь, — вдруг громко огласила Дуська свою родившуюся мысль, — нам, женщинам, живётся воааще как тяжело! Судьба у нас трудная!

Разморённая Янника посмотрела на мальчишек, что устало, но решительно тянули их санки по заснеженной улице, икнула и от неожиданности согласилась. Дуська умела быть убедительной.

Глава 11

Вечером дома Яннике, конечно, досталось от Хейд. Старая вёльва поворчала знатно! Весь вечер только и было слышно: вот как Янника могла забыть про дела? А? А?! Ей уже не пять лет! И когда она научится держать данное слово? Отпрашивалась на немного! А пришла когда?! Когда?! Глубокий вечер уже давно, на ночь тянет, а у кого-то ещё уроки не сделаны и болотница неприбранная стоит! Недаром старые люди про таких, безответственных девчонок, говорят: тело как у кадушки, а ум как у телушки!

Янника очень старалась притвориться и немой и глухой. Как подсказывал опыт, маме Хейди вообще не нужно было перечить, потому что, забывшись, женщина очень скоро с ворчания переходила к молчаливой заботе. И всё её недовольство неуловимо растворялось, словно в студёном воздухе лёгкий парок. Поэтому Янника, стараясь не вникать в суть ворчания, уже с предвкушением ждала, когда добрая вёльва поставит на стол ароматную похлёбку с мясом и кореньями, что булькала, распространяя невероятные ароматы, на плите. Но даже её проняли последние вёльвины слова. Янника вскинулась:

— Ну ма-а-ам! Зачем ты так?!

— А затем! — старая вёльва вздохнула, поставила, наконец, на стол ещё кипевшую снедь и сказала уже мягче, спокойнее: — Ты не ребёнок, Янника, как бы тебе ни хотелось думать иначе. Ты вёльва! Вёльва! Ты хозяйка этого города! А ведёшь себя, как ребёнок, как Дуська! А сама не понимаешь, что без тебя и твоего догляда Дергиборгу плохо придётся!

Она присела рядом, ловко нарезая сдобную краюшку, и Янника, прислонившись, потёрлась щекой о её плечо, ласкаясь, виновато заглядывая старой женщине в глаза:

— У этого города есть ты, Хейдуша! Лучшего и пожелать нельзя!

Женщина обняла Яннику одной рукой и поцеловала её в самую макушку.

— Пока есть.

— Тьфу-тьфу! — дёрнувшись, девушка испуганно, в секунду, закрыла рот вёльвы ладонью. — Не говори так, Хейдуша! Не говори! Ты ещё молодая! Молодая!!! И я больше так не буду! Обещаю!

***

Утро было сонным и тягучим. Вставать не хотелось — всё тело ещё ныло от вчерашней работы, которую Янника с Хейд сделали только к полночи. Зато теперь листы драгоценной болотницы, первейшего средства от открытых ран, нагноений, ожогов и многого другого, аккуратно разложенные по расписным туескам, стоявшим теперь на открытых полочках, приятно радовали глаз.

Янника потянулась, сунула ноги в меховые домашние туфли, и поплелась умываться. Нужно было ещё успеть историю почитать. Со старого мэтра Ульриксона станется дать им какую-нибудь неожиданную проверочную работу. До школы было совсем недалеко, так что девушка рассчитывала всё успеть.

Вёльва Хейд с раннего утра уже отлучилась куда-то, оставив Яннике на завтрак её любимые запечённые творожные шарики, политые свежайшей сметанкой. «День начинается отлично!» — решила девушка, присаживаясь за стол и отправляя в рот двумя изящными пальчиками творожное яство.

С замечательным настроением она выскочила из дома. Обычно её до школы провожал Риг. И хотя он учился в другом корпусе, где располагались лабораторные комнаты и классы для выпускников, юноша всегда находил для Янники время. Каждое утро он терпеливо ждал девушку у калитки, подхватывал её сумку и вешал себе на плечо. И они на небольшом расстоянии, которое даже самые придирчивые сплетники не могли назвать «неприличным», шли друг с другом, тихо переговариваясь. За полчаса Янника и Риг успевали вдосталь наговориться. Девушка очень дорожила этим временем.

Но сегодня над улицей стоял нестерпимый утробный вой, больше похожий на крик мифической птицы Хрейдмар, от которого, как гласили хротгарские предания, у нормального человека лопались барабанные перепонки. Это из дома напротив Риг по снегу тащил упирающуюся Дуську. Та сопротивлялась с недюженной силой трёхлетнего бычка, и её крошечные каблуки оставляли невероятный, острый и глубокий след на укатанной плотно-снежной дорожке. Словно она вгрызалась в неё голыми ногами, выпуская неизвестно откуда саблеобразные железные когти.

— Куда ты тащишь это исчадие тёмных пещер Хротгара? — мило поинтересовалась Янника, словив мгновенно ненавидящий, тёмный взгляд Дуосии Свенсон.

— На лесопилку.

— О! Дубинушку в расход пустят? Поздравляю! — снова не удержалась от колкости Янника, с удовольствием наблюдая, как Дуська начинает превращаться из тёмного чудовища в себя — нормальное человеческое чудовище.

Риг старался не засмеяться. А Дуська между тем, резко прекратив рычать, сейчас лишь зловеще обдумывала ответ. И судя по мрачным всполохам тёмной силы в глубине её глаз, ответ готовился суровый.

— Сегодня некому