Разрешить ему пойти и открыть дверь, судя повсему, и являлось для меня окончательным решением проблемы своевременноговнесения платы за квартиру. Как только он протопал как слон по прихожей, мыоткупорили по новой пиво и приготовились услышать ужасающие крики и звукубегающих ног. Но, вопреки ожиданиям, до нас донесся лишь быстрый скомканныйразговор, и несколько мгновений спустя Терри вернулся назад в гостиную. «Черт,да они даже ни разу не вздрогнули, – объявил он. – Для них я – простоеще один Американец. Две старые дамы улыбнулись мне, не разжимая губ, апарнишка, говоривший по-английски, был настолько вежлив, что меня самогопередернуло. Я сказал, что тебя нет, и я не знаю, когда ты вернешься, но ониответили, что подождут».

Он успел пробыть в комнате всего полминуты,как мы услышали какой-то шум на улице. Полиция прикатила за мотоциклами, иТерри заторопился наружу. Последующий за этим жаркий спор собрал примернодесятка два зевак, однако китайцы были невозмутимы. Они пришли говорить оденьгах, и их не должна была сбить с правильного настроя какая-то совершеннобессмысленная перебранка между легавыми и неким существом, выглядевшим так,будто оно прокопало насквозь земной шар со стороны Монголии и вылезло здесь, вАмерике.

Большинство людей, которые останавливалисьпоглазеть на скандал, узнали эмблему на спине Терри, и поэтому они моглиоценивать ситуацию сразу с нескольких позиций – просто любопытных и людей,знавших участников перебранки. На самом деле спорящим следовало решитьодин-единственный вопрос: будут ли Терри и Торпеда Марвин (остававшийся в доме)платить штраф в 15 долларов с носа за блокирование подъездной аллеи или стражипорядка проявят милосердие и разрешат перетащить мотоциклы на десять футоввверх по холму к законному парковочному месту.

Складывалось впечатление, что легавые простонаслаждались общей ситуацией. Обычная жалоба о нарушении правил парковкипривела к драматической конфронтации (на глазах у толпы добропорядочныхграждан) с одним из наиболее скандально известных Ангелов Ада. Худшее, что онимогли сделать, – выписать два штрафа на общую сумму в 30 долларов, нопрошло еще двадцать минут, прежде чем легавые приняли окончательное решение. Вконце концов тот коп, который захватил в свои руки инициативу в первыемгновения развития драмы, резко положил конец всему спектаклю. Он внезапносунул в карман свою книжечку для выписки штрафов, повернулся спиной к Терри совздохом усталого, изнывающего от презрения и скуки человека. «Ладно,будет, – рявкнул он. – Просто убери эти чертовы машины с дороги,понял? Господи, да я должен был бы их отбуксировать, но…». Хоть легавый был имолод, но он прекрасно сыграл свою роль. Смотреть, как Бинг Кросби стыдитгруппу The Amboy Dukes за отказ выдвинуть обвинение против одного из ихзаправил, уличенного в оплевывании колоколов Святой Марии, – из той жеоперы.

*

«Они – Дикие Билли Хикоки, Билли Киды. Они –последние Американские герои,которые у нас есть, старик» (Эд «Биг Дэдди» Рот).

«Возьмите за жабры эту шваль» (Newsweek. Март,1965).

#

Не все «отверженные» были счастливы от того,что стали знаменитыми. Ангелам из Фриско серьезно досталось после публикациисерии статей в Chronicle, и они смотрели на репортеров, как моряки смотрят нарыбу-лоцмана, предвещающую несчастья и беды. На другой стороне залива, вОкленде, реакция была совершенно другой. Семь лет пресса обходила «отверженных»ледяным молчанием, и теперь байкеров из Ист-Бэй разбирало любопытство, и онисовершенно утратили осторожность – за исключением вновь прибывших, особеннотех, кто явился из Берду. Они приехали в Окленд в поисках убежища, а неизвестности, и уж в чем они нуждались в последнюю очередь, так это вкаком-нибудь фотографе из газеты. Некоторых из них разыскивали в ЮжнойКалифорнии по обвинениям в воровстве, избиениях и уклонении от уплатыалиментов. Даже случайно сделанное фото или имя, беспечно выкрикнутое напарковочной стоянке, могло повлечь за собой цепь необратимых событий, врезультате которых они оказались бы за решеткой; фотография, сделанная вОкленде, или интервью с упоминанием имен могли быть переданы по телеграфу инапечатаны в Сан-Бернардино на следующее же утро. И тогда уже было лишьвопросом времени, – буквально нескольких часов, – когда свора ищееквновь возьмет их след.

Известность оказывала отверженным медвежьюуслугу и при найме на работу. В конце 1964-го из outlaws работало примерно дветрети, но спустя год эта цифра сократилась где-то до одной трети. Терринезамедлительно уволили со сборочного конвейера на «Дженерал Моторз» черезнесколько дней после появления статьи в True.* «Они просто сказали мне, чтобы яуматывал, – сказал он, пожимая плечами. – Они ничего не объяснили, нопарни, с которыми я работал, сказали мне, что мастер аж трясся весь приупоминании об этой статье. Он допытывался у одного парня, видел ли тот хотя быраз, как я курю траву, и заводил ли я когда-нибудь разговор о групповыхизнасилованиях, – такая вот хуйня. А в профсоюзе сказали, что они будутоспаривать это решение, но черт с ними! Я могу и по-другому заработать себе нахлеб».

*Август, 1965-го.

На рынке труда услуги «отверженных»мотоциклистов большим спросом не пользуются. За редким исключением, даже те изних, кто имеет пользующуюся спросом на рабочих местах профессию, предпочитаютсадиться на пособие по безработице… Это дает им свободное время, возможностьспать целый день, возиться сколько им влезет со своими мотоциклами, иподрабатывать где-нибудь, не надрывая пупок, если им нужны будут какие-тоналичные.

Одни практикуют кражи со взломом, другие«раздевают» машины, угоняют чужие мотоциклы или время от времени выступают вроли сутенеров. Многие живут за счет жен или подружек, зашибающих приличныебабки в качестве секретарш, официанток и танцовщиц в ночных клубах. Кое-кто измолодых «отверженных» все еще живет с родителями, но они не любят об этомраспространяться и появляются дома, только когда им совсем станет невмоготу –отоспаться после пьянки, очистить от жратвы холодильник или выбить несколькобаксов из семейной копилки в виде банки из-под печенья. Те Ангелы, которыеработают, обычно нанимаются на полставки или дрейфуют от одной работы к другой,зарабатывая за одну неделю довольно приличные деньги, а за следующую – нигроша.