Spike (в переводе – «мировой гвоздь»), – явление, когда Западное и Восточное полушария соединились, став глобальной экономической системой. Империализм, существовавший в разнообразных проявлениях и в разные периоды, следует рассматривать с точки зрения преображения физической среды в угоду империалистам, которые могли бы извлекать из нее материальные выгоды. Преследуя эту цель, государства – инициаторы геноцида оправдывали его существование до начала ХХ века. Государства, участвующие в практике геноцида, повсюду извлекали прибыль, жестоко завоевывая другие государства и создавая колонии. В исторических документах очень много примеров развязывания геноцида параллельно со строительством империй. Жертвы гибли, потому что воспринимались как препятствия на пути к цели, подлежали массовому уничтожению, потому что просто находились там, где были. Геноцид считался эффективным средством, с помощью которого государства могут контролировать людей и территории. Жгучая ненависть к жертвам не была характерна для геноцидов, совершенных до ХХ века. Геноциды, мотивированные ненавистью, стали происходить в ХХ веке. Другое отличие, которое просуществовало весь ХХ век, заключается в оправдании массовых убийств погоней за ценными ресурсами, такими как земля. Жгучая ненависть и желание получить доступ к все более ценным ресурсам вроде земель порождали основания для совершения геноцида.

Получение ценных ресурсов рука об руку идет с оправданием массовых убийств на высшем уровне – утопической идеологией, провозглашающей, что намеренное уничтожение конкретного меньшинства позволит преступному государству построить лучшее общество. Для этого нужно устранить предполагаемые жертвы, стоящие на пути к цели и являющиеся причиной всех проблем, с которыми сталкивается государство-преступник. Эту жгучую ненависть разжигает иррациональность. Ненависть, приводящая к практике геноцида ради конечной цели по преобразованию окружающей среды, является реакцией на изменение климата. Давайте рассмотрим конкретные характеристики этой иррациональной ненависти – сильной эмоции, которая формирует мыслительный процесс, сдвигая его в сторону бредового мышления. Ненависть интенсивно проявляется вовне: это ярость, свобода нападать и получать удовольствие, видя, как страдают другие. Ярость не носит временный характер, – наоборот, ее подогревает фиксация на объекте. Целью этой фиксации является поддержание постоянного уровня ненависти к тому, кто является ее мишенью. Ярость оправдана интенсивностью ненависти, чувством обделенности, потому что в основе этого лежит зависть к объекту ненависти. Патологическая ненависть выражается в навязчивых попытках причинить вред другим. Корни этой ненависти уходят в безответственную свободу разрушать образ жизни других людей. Тот, кто ненавидит, способен видеть реальность, только возлагая вину на дегуманизированный объект, и не может не воспринимать других как угрозу. Эта угроза вымышленная. Проецируя собственные страхи, испытывающий ненависть не может справиться со своими проблемами и параноидально приписывает другим некие мотивы. Испытывающий ненависть приписывает свои недостатки объектам ненависти. Ненавидящий живет в страхе, опасаясь других людей, становится параноидальной личностью. Он оценивает реальность как исходно негативную, поскольку другие люди ведут себя подозрительно. Ненавидеть означает перекладывать причины собственных неудач на других и пребывать в состоянии хронической злобы. Ненавидящие зациклены на себе. Они думают, что им не везет в жизни из-за действия безымянных и невидимых сил. Чувство сильной ненависти формирует картину мира, которая соответствует такому нарративу. Ненавидящие создают собственную картину реальности. Лишившись объективного взгляда на реальность, они легко усваивают множество ложных убеждений, которые помогают им интерпретировать события через призму иллюзий. Таким образом, ненависть возводит преграду между «тем, кто есть я» и «не мной». Когда эта преграда используется для определения «не меня» как «противоположного мне», как «имеющегося у меня врага», ненависть получает рациональное оправдание.

Превращать тех, на кого направлена ненависть, в козлов отпущения – один из способов рационализации. Чтобы прийти к, как кажется, веским причинам презирать группы людей, нужно где-то найти врага. Чтобы служить угрозой, враг должен быть поблизости. Чтобы ненависть возникала и воспроизводилась, необходимо то, что определяется как

культура ненависти – естественное сообщество, которое порождает и поощряет ненависть. У этой группы общая история и, как правило, общий язык, страна или ее субкультура. Лидеры, образовательные учреждения, господствующие религиозные силы – каждый индивидуально или сообща – внушают членам сообщества свое токсичное отношение к выбранному врагу [Gaylin 2003: 195].

В своей книге «Портрет еврея» Альбер Мемми обращает внимание на существование антисемитской ненависти как части культуры ненависти:

В антисемитизме нет ничего оригинального. Брань, обвинения, агрессия всего лишь отражают удивление, ярость и желание всего нееврейского общества убивать. Антисемитизм открыто заимствует язык, образы и навязчивые темы у общества, в котором он проявляется. А когда антисемиты доходят до убийства, то они совершают его, потому что думают, что у них есть на него право [Memmi 2000: 52].

Страдающие паранойей антисемиты мобилизуют ненавидящих. Рассматривая евреев как отличающихся от них, они развивают бредовый мыслительный процесс и приписывают евреям отвратительные черты. Это нужно, чтобы оправдать действия, предпринимаемые против евреев. Давая определение евреям, антисемит пользуется свободой быть иррациональным. Антисемит конструирует такой мифический образ еврея, который четко соответствует его искаженной картине мира. В процессе ненависти к евреям происходит очевидная сепарация от объекта: евреи представляются как более сильные, как инородцы, а их отрицательные черты позволяют воспринимать их как угрозу. Отношение к евреям – один из примеров того, как интенсивность ненависти выступает средством разделения и создает ложные барьеры между людьми.

Ненависть вообще является по определению расизмом. Расизм – это установление любого количества возможных реальных (не представляющих угрозы) и воображаемых различий, используемых в интересах тех, кто выдвигает обвинения и в ущерб обвиняемым, с целью рационализации превосходства и привилегий расистов. Другими словами, «расизм <…> систематическая попытка оправдать агрессию и превосходство над людьми, объявленными биологически низшими существами, со стороны другой группы людей, которая ставит себя выше» [Memmi 2000: 185]. Быть расистом означает питать безосновательную и ненаучную идею о чистых и о высших расах. Исследования убедительно показывают, что люди представляют собой смесь разных народов. Если придерживаться расистского образа мыслей, то приходится защищаться от другого человека, потому что он чужой и странный. В результате можно прийти к рациональным выводам, оправдывающим агрессию против этих других. Мемми выявляет универсальные и частные особенности расистской мысли: «Расистская философия сводит эти рассуждения воедино и приводит в некое соответствие – это тенденция обобщать и абсолютизировать. За каждым очернением и осуждением отдельного человека обязательно стоит осуждение группы, к которой он принадлежит» [Memmi 2000: 194].

Идеологическая ненависть и экологические проблемы на протяжении всего ХХ века выступали в качестве предпосылок для участия в геноцидных практиках. Империалистическое устремление к захвату дополнительных территорий либо желание отреагировать на сокращение захваченной территории становятся причинами массовых убийств. Развитие таких событий разворачивается в контексте ведения войны. Совершение геноцидов в ХХ веке начинается с геноцида армян, одной из причин