намереваясь быть тенью Джианны всю ночь и не злится слишком сильно ни на что.

В кои-то веки поездка в машине проходит спокойно, так как она даже не смотрит на меня, ведь все ее внимание занято телефоном, в котором она продолжает переписываться с кем-то. Интересно, что и оскорблений больше не было.

Нам требуется почти час, чтобы добраться до особняка, в котором проходит вечеринка, и хотя это маскарад, я понимаю, что на всех надеты те же позолоченные маски, что и на Джианне.

В особняке, построенном в георгианском стиле, находится огромный бальный зал, где все уже танцуют, пьют и резвятся.

Как и упоминал Дарио, наркотики, кажется, повсюду. Люди нюхают кокаин со всех доступных поверхностей, а один парень даже наклонился, чтобы его друг мог занюхнуть порошок с его спины.

Как только мы заходим внутрь, все взгляды устремляются на Джианну. Две девушки спешат к ней, и она быстро кружится, чтобы продемонстрировать свое платье.

Но пока люди смотрят на нее, их взгляды находят и меня, единственного человека без маски на вечеринке.

— Я буду у двери, — бормочу я, мне не нравится быть объектом их внимания.

— Нет, глупенький! — Джианна оборачивается, хватает меня за руку и тащит в сторону танцпола. — Ты должен танцевать со мной, — хихикает она.

Я наклоняюсь, чтобы почувствовать запах ее дыхания, и отмечаю присутствие алкоголя в нем.

Конечно.

— Найдите себе другого мальчика для танцев, — ворчу я, пытаясь отстраниться от нее.

— Да ладно, с тобой не весело, — обвиняет она придыхательным тоном, который направляется прямо к моему члену.

Черт, какой бы грубой или стервой она ни была, мой член, похоже, не понимает, что она всего лишь средство достижения цели.

Положив свою руку на мою, она ощупывает мои бицепсы, пальцами проверяя силу мышц. Это первый раз, когда она прикасается ко мне вот так без агрессии, и я ловлю себя на том, что замираю, пораженный.

— Вау, да ты сильный, не так ли? — мурлычет она, наклоняясь ближе ко мне — слишком близко.

Если я что-то и узнал о Джианне за это время, так это то, что она ненавидит сближаться с людьми. Она никого не пускает в свое личное пространство и часто огрызается в ответ, когда люди осмеливаются прикоснуться к ней без разрешения.

То, что она так поступает… Я сразу же чувствую неладное.

Упираясь руками в ее плечи, я отталкиваю ее назад.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, стараясь контролировать свой тон.

— Танцую с тобой, — отвечает она, но она не полностью сосредоточена на мне. Нет, один глаз устремлен на ее наручные часы.

Я тут же ловлю ее руку и подношу к себе.

— Что ты задумала, Джианна? — мой голос звучит грубее, чем предполагалось. Но я уже знаю ее, и она всегда замышляет что-то гнусное, почти всегда приводящее к тому, что какой-нибудь ничего не подозревающий дурак пострадает.

А я, похоже, как раз такой ничего не подозревающий дурак.

Стрелки ее часов движутся, и в воздухе раздается громкий шум. Все разом снимают маски, подбрасывая их в воздух.

Я хмурюсь, сначала не понимая, что происходит. Но по мере того, как я замечаю одного человека за другим, их лица, я понимаю, в чем заключалась ее игра.

Маска Джианны тоже падает на пол, и на ее лице оказывается такой же шрам, как и у всех остальных. Сливаясь с кожей, длинный шрам начинается от подбородка к носу, затем снова появляется от бровей и заканчивается у линии роста волос. Рана покрасневшая и затянувшаяся, в результате чего получилось чудовище, подходящее для Хэллоуина, а не для этого.

Но все это было просчитано. Это была игра.

Хлопая ресницами и довольно улыбаясь, она подходит ближе.

— Видите, мистер Бейли? Я никто иная, как заботливая, — говорит она, улыбаясь, ее белые зубы сверкают на свету. — Теперь вы не самый уродливый человек на вечеринке, — мило говорит она, едва сдерживая смех.

И когда я поворачиваю голову, то понимаю, что все смотрят на меня со скрытой улыбкой на лице, вероятно, тайно посмеиваясь надо мной.

Я сжимая кулаки, и, не думая, хватаю ее за руку и тащу за собой в сторону места, где меньше людей.

— Отпусти! — она бьет меня по руке, теперь пытаясь освободиться.

Больная ухмылка растягивается на моих губах, когда я без труда тащу ее за собой, и все ее попытки освободиться оказываются тщетными.

Как только я вижу свободный угол, я толкаю ее перед собой, и она ударяется спиной о стену. Ее улыбка исчезла, и теперь она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Значит, это все для моего блага? — тяну я, наслаждаясь тем, как веселье покидает ее черты, уступая место страху.

И она должна бояться меня. Потому что, черт меня побери, если я не хочу преподать ей урок прямо сейчас.

Оттеснив ее еще дальше к стене, я упираюсь руками в стену, заключая Джианну в клетку. Даже на своих высоких каблуках, она выглядит такой маленькой рядом со мной. И когда я нависаю над ней, с ее губ срывается хныканье.

— Теперь ты не такая смелая, да, солнышко?

— Ты — зверь! — шипит она на меня своим диким кошачьим голосом, который только делает меня тверже, и теперь мой член упирается в молнию. Я продолжаю улыбаться ей, наслаждаясь тем, что она не кажется такой сильной теперь, когда она одна, без друзей или кого-либо, кто мог бы спасти ее от меня.

— Убери от меня свои грязные руки, — приказывает она мне в последней демонстрации силы, ее маленькие ручки на моем запястье, когда она пытается оттолкнуть меня.

— Тебе следовало понять это раньше, Джианна, — цокаю языком, и опускаю голову, чтобы прижатся носом к ее волосам, и вдыхаю ее прекрасный аромат. — Прежде чем тыкать зверя, — шепчу я, когда мой рот достигает ее уха. Черт, но почему вся эта совершенность должна была достаться ей?

Я замечаю, как внезапно напрягается ее тело напротив моего. То, как ее кожа вдруг покрывается мурашками, а по позвоночнику пробегает легкая дрожь. Она не равнодушна. О, она определенно не равнодушна, как бы она ни протестовала против обратного.

И чтобы доказать свою точку зрения, я провожу ртом по ее челюсти, нежно дую на кожу, но не касаюсь ее.

У Джианны вырывается вздох, ее руки падают по бокам.

Чтобы проверить кок-что, я отстраняюсь и просто смотрю на нее.

Ее глаза расширены, губы слегка приоткрыты, когда она смотрит на меня. На ее лице написан шок или что-то похожее на шок. И удивление,