Но как только она показывает намек на уязвимость, он исчезает. Она встряхивается и быстро проносится мимо меня.

— Нет, нет, нет, — говорю я, забавляясь, хватаю ее за запястье и толкаю назад.

Достаю из кармана брюк складной ножик, который сверкает даже в темном углу.

— Похоже, тебе очень нравится твой новый образ, — начинаю я, отмечая учащение ее пульса под моей рукой. — Почему бы мне не сделать его постоянным? — как только слова покидают мой рот, кончик лезвия касается ее искусственной кожи, прямо там, где начинается шрам на ее щеке.

Разрезав посередине, я медленно веду нож вверх.

Она почти дрожит от страха — почти. Сейчас она все еще смотрит на меня с вызовом.

— Давай, — Джианна поднимает подбородок, еще больше приближая свое лицо к моему лезвию.

Уголок моего рта кривится, но я не позволяю ей увидеть, насколько я впечатлен ее стойкостью или тем фактом, что она не нападает на меня, как это стало нормой. Я просто продолжаю разрезать фальшивую кожу, пока она не отделяется от ее лица.

Сбросив лоскут силикона на пол, я возвращаю лезвие в прежнее положение, но на этот раз над ее настоящей кожей.

— Что бы сказали люди, если бы эта идеальная кожа перестала быть… идеальной? — бормочу я напротив ее щеки, мое горячее дыхание смешивается с холодом стали и заставляет ее дрожать. Высунув язык, чтобы смочить губы, она продолжает смотреть на меня, не мигая.

— Сделай это! — бросает она вызов, поднимая руку, и обхватывая мои пальцы своими, заставляя меня всадить лезвие ей в лицо. — Сделай меня такой же уродливой, как и ты, — шепчет она, и я замечаю намек на решимость в ее взгляде.

Она… серьезна — отрезвляющее осознание.

Внезапно я обнаруживаю, что не могу выполнить свою угрозу. Я не знаю из-за чего, — из-за того как она смотрит на меня, со смесью неуместной смелости и решимости, или из-за того, что она слегка дрожит в моих руках, ее тело выдает ее, опровергая выражение лица.

Вместо того чтобы вонзить лезвие в ее щеку, я опускаю его ниже, вниз по шее и к выпуклости ее сисек.

На ней платье с низким вырезом, идеально облегающее ее тело, оно приподнимает эти большие сиськи, делая их слишком чертовски идеальными.

Но именное такая она и есть. Слишком чертовски идеальная. По крайней мере, снаружи.

Я видел, как все пожирали ее глазами, без сомнения, в их головах уже плясали видения ее соблазнительных изгибов. Все эти жалкие мальчишки, вероятно, уже думают, как бы ее соблазнить, как зарезервировать место между сладкими бедрами, которые скрываются под платьем.

Я скрежещу зубами от досады, осознавая, как сильно меня беспокоит мысль о том, что она может предложить себя кому-то. Она слишком совершенна для простых смертных. Слишком совершенна для такого человека, как я. И все же я прикасаюсь, когда позволяю лезвию упереться в ложбинку ее грудей.

— Тебе нужен кто-то, кто преподаст тебе урок, Джианна. Тебе нужна твердая рука, чтобы показать тебе, как вести себя по-человечески. Хотя бы раз. — Я одариваю ее однобокой улыбкой.

Ее грудь расширяется с каждым вдохом, нож касается ее кожи и заставляет ее дрожать. Ее взгляд все еще на мне, дикий, выражение лица почти одичавшие, когда она бросает на меня презрительный взгляд.

Я не могу ничего поделать с тем, что в моем сознании возникают образы ее на моих коленях, моя ладонь прижимается к изгибу ее задницы, когда я шлепаю ее по попке. Но эти мысли опасны, потому что моя рука на ее заднице означает, что мои пальцы будут близко к ее киске, и, черт возьми, я не сомневаюсь, что найду ее мокрой и готовой пропитать мои пальцы. Не с этим огнем, который, кажется, скрыт в ней, не с этим высокомерием, которое заставляет меня хотеть довести ее до оргазма.

Блядь!

Это опасно. Слишком опасно. Я знаю ее послужной список, я знаю ее характер, и все же я не могу сдержать свою чертову реакцию на нее. Меня еще никогда так не заводила женщина, особенно такая мерзкая, как Джианна. Но Боже, если я не хочу вытравить из нее всю надменность и заставить ее выкрикнуть мое имя, чтобы все эти шикарные мальчики услышали, кому она принадлежит.

— И ты думаешь, что ты тот мужчина, который может это сделать? — спрашивает она ехидно. — Ты даже не годишься для того, чтобы слизывать грязь с моих ботинок, мистер Бейли. — Ее рука на моем ноже, она прижимает его к своей груди, наклоняясь, ее рот близко к моему уху. — Ты мне отвратителен, — шепчет она, и я чувствую наслаждение в ее голосе. — Я знаю, что ты хочешь меня. Я вижу, как твои глаза следят за мной. Даже сейчас тебе тяжело находиться в моем присутствии, не так ли? — с уверенностью заявляет она, ее взгляд опускается к моей промежности.

— Ах, солнышко, ты слишком самоуверенна, не так ли? — тяну я, проводя другой рукой по ее позвоночнику в мягкой ласке. — Может, мой член и думает, что ты сгодишься для быстрого секса, но я бы не прикоснулся к тебе, если бы от этого зависела моя жизнь, — отвечаю я, проталкивая нож в лиф и чувствуя, как материал поддается с треском, а ее сиськи слегка подпрыгивают, освобождаясь из своих пут.

Она напрягается, но не двигается.

— Хорошо, потому что скорее ад замерзнет, чем ты хоть пальцем меня тронешь, — она изо всех сил старается, чтобы ее голос звучал ровно, даже когда я чувствую, как ее тело дрожит под моими кончиками пальцев.

— Не так холодно, как твое прикосновение, солнышко. В твоем теле есть только лед, и я бы не хотел, чтобы мой член замерз, — ухмыляюсь я, прижимая ее к себе.

Если существует такая вещь, как правдивая ложь, то это моя. Потому что я не хочу прикасаться к ней, но все же хочу.

Черт, я все же хочу.

Она слегка поднимает голову, ее глаза встречаются с моими, происходит небольшая битва воль, пока мы смотрим друг на друга.

— И все же, — продолжаю я, все еще ухмыляясь, — мне нрав

ится, когда ты в моей власти. — говорю ей, и Джианна бледнеет.

— Ты больной, — выплевывает она, прижимаясь ко мне так неожиданно, что нож царапает кремовую кожу ее сисек, пуская кровь. Быстро переведя дыхание, ее глаза расширяются, когда она видит рану, которая, кажется, становится все больше.

Прежде чем успеваю подумать, я опускаю голову и