— Серьезная девушка.

— Железная кнопка! — подтвердил Стас.

— Я бы с ней покувыркался, — сказал свое веское слово Жиров.

Виктор повернул голову и взглянул на громилу.

— Кретин, — произнес он коротко.

Жиров воззрился на него круглыми глазами.

— Почему?

— Либо ты ее раздавишь, либо она лопнет, когда ты кончишь.

Ребята переглянулись и снова загоготали. Даже Вика, несмотря на неженскую грубость шутки, весело хихикнула.

Настроение у всех было замечательное. И все же ни один из них не мог отделаться от подспудной мысли, будто то, что сейчас происходит, — лишь краткое затишье перед новым ударом бури. И буря пришла.

2

На столе лежал вырезанный из листа ватмана круг диаметром сантиметров пятьдесят, по окружности которого были нарисованы большие печатные буквы.

Внутри алфавитного круга имелся круг поменьше и вместо букв здесь были намалеваны цифры — от нуля до девяти. Над кругом стояло слово «да». Под кругом — слово «нет». В центре малого круга красовалась жирная точка.

— Положим, буквы и цифры я понимаю, — прогудел Жиров, разглядывая круги. — А точка-то для чего?

— Для концентрации внимания, — объяснила Настя. — Во время сеанса мы будем на нее смотреть. Стас, будь добр, приоткрой окно.

Малевич усмехнулся:

— Тебе душно?

— Нет. Но иначе дух не сможет проникнуть в помещение.

— А по-моему, он уже здесь, — обронил с ленивой усмешкой Эдик Граубергер. — Жиров, ты навонял?

— Чего? — как всегда замедленно среагировал Жиров.

— О призрак, явись! — провозгласила Вика Филонова и звонко рассмеялась.

Граубергер снял очки и, посмеиваясь, протер их полой рубашки.

— Пожалуйста, будьте серьезней, — сдвинув брови, попросила Настя.

Она расставила на шкафу и на подоконнике свечи, чиркнула спичкой и стала зажигать их. Когда тринадцать огненных стебельков взметнулись вверх, повернулась к публике и объявила:

— Теперь мы выключим свет.

Стас Малевич отхлебнул из банки пиво и недовольно спросил:

— На черта нам сдались свечи? При свете ведь виднее.

Настя нахмурилась и покачала головой:

— Никакого электрического света. Это обязательное условие.

Стас пожал плечами.

— Ладно. Как скажешь. — Он снова приложился к банке, после чего передал ее Жирову. — На, добей.

Жиров взял банку, запрокинул голову и сделал большой глоток.

— Уберите пиво! — гневно потребовала Настя. — Не в цирк пришли!

— Слышь ты, готка, — недовольно протянул Жиров, — не борзей, а?

— Убери-убери, — тихо приказал Малевич и улыбнулся Насте.

Жиров в несколько глотков допил пиво, нагнулся и закатил пустую банку под кровать.

Настя окинула взглядом присутствующих, сгрудившихся за квадратным столом, и хмуро проговорила:

— На теле не должно быть никаких металлических предметов. У кого есть — снимите.

— А если у меня в черепе титановая пластина? — сострил Жиров.

— Она у тебя не в черепе, в мозгах, — грубо поправила Настя.

— Вернее, вместо мозгов, — уточнил Граубергер.

Жиров метнул на него гневный взгляд и грозно сдвинул брови.

— Слышь ты, одуванчик…

— Никаких ссор! — снова потребовала Настя. — Никаких ссор и никаких ухмылок, если не хотите превратить все в дерьмо!

Рядом с кругом Настя положила небольшое фарфоровое блюдце. Блюдце было перевернуто, и на кромке его в одном месте стояла нарисованная черная стрелка-указатель.

— Пора начинать, — сказала Настя и тоже уселась за стол возле своего молчаливого готского дружка Антипа. Рядом с собой она зачем-то положила спичку.

Семь голов нависли над столом. Комнату освещали огни с улицы и неверный, колеблющийся свет свечей.

— Что дальше? — спросил Жиров.

— Положите пальцы на блюдце.

— Зачем?

— Положив пальцы на блюдце, мы с вами образуем магический круг, тем самым концентрируя в нем энергию и передавая ее в распоряжение духа. Дух пользуется ею для материализации или для произведения движений.

— Как все сложно… — поморщился Жиров. — Без ста граммов не разберешься. Может, достать из холодильника еще пару банок пива?

Настя оставила его реплику без внимания, сочтя ее риторической и тупой, и снова потребовала:

— Положите пальцы на блюдце. Ну же! Давайте!

Все послушно положили пальцы на блюдце. Пальцы Бронникова коснулись пальцев Насти.

— Не слишком ли это интимно? — с холодной усмешкой осведомился он.

Настя не ответила. Она была сосредоточенна и серьезна.

— Не давите на блюдце слишком сильно, — скомандовала Настя. — Его нужно только касаться, а не жать на него. А теперь помолчите. Мне нужно сосредоточиться.

— А кого будем вызывать? — спросил Жиров.

— Папу римского, кретин, — злобно зашипела Настя. — Заткнись и тоже попытайся сосредоточиться. Кстати, всех касается. Смотрите на точку, и только на нее.

В комнате повисла тишина, все послушно уставились на точку в центре алфавитного круга. Молчание длилось с минуту, после чего Настя заговорила глуховатым голосом:

— Коля Сабуров, мы вызываем тебя… Если ты нас услышал, если ты пришел — дай нам знать…

Ничего не произошло. Язычки свечей слегка подрагивали, отбрасывая на стены причудливые тени.

Настя повторила замогильным голосом:

— Коля Сабуров, мы вызываем тебя… Если ты нас услышал, если ты пришел — дай нам знать…

Оконное стекло вздрогнуло от порыва ветра, и вдруг спичка, лежащая на столе, вспыхнула. Вика вскрикнула и чуть было не отняла пальцы от блюдца, но Настя грозно посмотрела на нее, и она взяла себя в руки.

— Коля Сабуров, мы хотим поговорить с тобой. Ты готов отвечать на наши вопросы?

Блюдце вдруг дрогнуло и медленно поползло к внутреннему кругу. Медленно провернувшись, остановилось. Стрелка указала на слово «Да».

— Хорошо, — снова заговорила Настя. — Коля, мы хотим узнать, как ты погиб. Ты действительно покончил жизнь самоубийством?

И снова по комнате пробежал какой-то странный ропот. Вдруг Настя вскинула лицо и грозно сверкнула на Бронникова глазами.

— Ты пугаешь духа, — неприязненно проговорила она. — Выйди из круга и встань к стене.

Виктор усмехнулся:

— Может, мне вообще уйти, раз твой дух такой чувствительный?