— Да что ты, не за что, — с ядовитым сарказмом ответил майор. — Подумаешь, целый день убил на это фуфло?

— Ой! — закатила глаза к потолку неблагодарная журналистка Потапова. — Ну, спасибо большое. Я вас на дне рождения как следует отблагодарю, когда увидимся, — легкомысленно пообещала она.

— Кстати, по поводу дня рождения, — не обратив внимания на Женькино хамство, меняя тон, спохватился Суровцев. — Татьяна спрашивает, что подарить тебе.

— Да ничего не надо, главное, сами приходите, — посоветовала Женя, запоздало сообразившая, что майор и так много для нее делает.

— Ладно, сами что-нибудь придумаем, — сделал майор из ее слов собственные выводы.

— Платон, ты не мог бы съездить со мной по одному делу? — задумчиво спросила Женя, глядя куда-то в окно.

— Ну конечно, — покладисто согласился Платон, а потом мягко добавил: — А не поздновато сегодня? Может, лучше на завтра отложить? И вообще мне кажется, тебе лучше побыть у меня еще денек на всякий случай.

Женя с благодарной улыбкой взглянула на Платона, но сделала все же по-своему, и бедняга Платон безропотно порулил вместе с Женей на проспект Мориса Тореза, невзирая на поздний час и усталость. Хотя тащить его с собой было, конечно, проявлением эгоизма, трусости и малодушия, но ощущение чужих пальцев на шее отчего-то не проходило.

— Кто там? — раздался из-за двери строгий недовольный голос.

— Евгения Потапова, меня прислал майор Суровцев, — наглым уверенным голосом заявила Женька.

За дверью повисла короткая пауза, потом щелкнул замок, и на пороге появилась девушка Ангелина Шапорезова, то есть Барсукова, точнее, Александра Редькина.

— А это кто? — тут же насторожилась девица, увидев внушительную громоздкую фигуру Платона.

— Мой друг, — коротко ответила Женя, не дожидаясь приглашения, втискиваясь в прихожую.

Жила Ангелина хорошо. Вероятно, аферы приносили ей немалые доходы. Женя с завистью осмотрела просторный холл, двойные распахнутые двери, ведущие в просторную гостиную, словно невзначай заглянула на большую, дорого обставленную кухню, оценила паркетный пол и дизайн квартиры. Ей такие хоромы и не снились.

«Да, трудно разбогатеть честным трудом», — сделала печальный вывод Женька, всю свою взрослую жизнь маявшаяся по съемным углам.

— Итак, что вам от меня надо? — проходя в комнату и устраиваясь на стуле возле большого овального стола, спросила хозяйка квартиры, закидывая ногу на ногу и небрежно помахивая вышитым шлепанцем.

— Меня интересует убийство Олега Кайданова. Сегодня вам удалось убедить майора в своей непричастности к этому событию, теперь попытайтесь доказать тоже мне, — усаживаясь на диван и глядя на Ангелину обличающим жестким взглядом, велела Женя.

Ангелина взглянула на свою незваную гостью из-под приподнятых бровей и с легкой насмешкой произнесла:

— У нас в государстве действует презумпция невиновности. Так что доказывать придется вам.

Сказано это было без тени испуга, спокойным уверенным голосом. Так что Женька даже растерялась. На такую реакцию она не рассчитывала, уверенная, что Ангелина, дрожа и заикаясь, примется наизнанку перед ней выворачиваться. Весьма самонадеянный расчет. И вот теперь Женька сидела и, как дура, молча таращилась на Ангелину. Сказать ей было нечего.

Ситуацию и Женькино самолюбие спас Платон. Он выглянул из-за Женькиного плеча, взглянул на Ангелину своими добрыми светлыми глазами и ласково попросил:

— Вы простите нас за этот поздний визит и за недопустимую грубость. Просто у Женечки вчера был стресс. Мы верим вам, что вы никакого отношения к гибели Кайданова не имеете, — говорил Платон, уже полностью посвященный в Женино расследование. — Просто нам очень нужна ваша помощь, ведь вы так долго и пристально за ним наблюдали и наверняка рассматривали разные версии его гибели, — мягким, убаюкивающим тоном проговорил Платон, и Женька, в начале его речи возмущенно вскинувшаяся на диване, под конец взяла себя в руки и даже состроила жалостливую мину: а вдруг сработает? В конце концов, ей нужна информация, а не глупая игра «кто кого круче».

Ангелина взглянула на него с интересом. Потом перевела насмешливый взгляд на Женьку, но та крепилась и недавнюю свою спесь спрятала подальше за растерянным, беспомощным взглядом.

— Ладно, — наконец согласилась Ангелина. — Кто убил Кайданова, мы не знаем. Для нас его смерть была полной неожиданностью и поставила под вопрос получение гонорара, — сухо по-деловому принялась рассказывать девица. Сейчас в ее внешности не было ничего ангельского. Роскошные волосы были убраны назад в пучок, глаза Ангелины уже были не небесно-голубыми, а обыкновенными серо-зелеными. Вероятно, вынула линзы. И линия рта была жестче, но все равно при этом она оставалась весьма привлекательной, и фигурка у Ангелины была шикарная, конечно, в том случае если прелести ее были натуральными. А за это в наше время никогда нельзя ручаться.

— Заказчикам был нужен сам Кайданов, а не его нынешние разработки, — продолжала говорить Ангелина, глядя в основном на Платона, отчего Женя начала заметно нервничать. — Что касается подозрений, я понятия не имею, кому он мог настолько помешать.

— А Чурбаков? — вставила Женя, пользуясь благоприятной ситуацией.

— Чурбаков — интриган средней руки, — снисходительно взглянула на нее Ангелина. — Он понимает, что дни его в институте сочтены, с Кайдановым или без ему на должности все равно не удержаться, сейчас он озабочен поиском новой кормушки или сохранением хоть какого-то места в институте, а желательно и в приемной комиссии. Возраст возрастом, а кушать хочется всегда, плюс еще дети, внуки и так далее, — пожала плечами Ангелина, — так что убийство — это не его рук дело. Да он даже отношения с Кайдановым старался дружеские наладить. Подлизывался. А мелкие интриги это не в счет, просто он по-другому жить не умеет.

— А неприятности? Его лучший друг сказал мне, что у Кайданова незадолго до смерти были какие-то неприятности на работе. Не могли же вы этого не заметить, ведь вы все время за ним наблюдали? — попробовала зайти с другой стороны Женя.

— Если честно, я заметила, что с Кайдановым что-то не так. Он стал нервным, рассеянным или, наоборот, повышенно сосредоточенным. А самое главное, однажды, когда я зашла к нему в кабинет спросить что-то, он в открытую, в довольно грубой форме посоветовал мне оставить его в покое и найти себе другой объект для ухаживания. Потом, правда, извинился, но ему подобного рода выходки были несвойственны. Я даже заподозрила, что у него в семье неприятности, может, жене кто-то стуканул, и специально понаблюдала за ним, когда он с супругой разговаривал, и даже два дня за ней следила. Но в семье у него было все тихо. Тогда я стала искать в институте, но и там все было спокойно. Троян пробил его родственников, вдруг кто болен, но и тут все было благополучно.

— Троян — это тот рыжий, в смысле ваш компаньон? — уточнила Женя.