– Вот, значит, как… Вы в этом уверены, сержант?

– Абсолютно.

– Что ж, – раздраженно отозвался комиссар. – Тогда я подготовлю необходимые документы. Надеюсь, вы не совершаете ошибки.

* * *

– Снова здравствуй, Слайго! Если вы только что включили радио, то напоминаю, что это Сьюзан Уолш, а значит, с вами истории, которые интересно слушать.

На часах одиннадцать вечера, и мы приветствуем сегодняшнего гостя, Гаррета Флинна, олимпийского чемпиона по плаванию, который позавчера побил собственный рекорд в заплыве на два километра на скорость в бухте Слайго. Это невероятно!

– Спасибо, Сьюзан.

– Скажите, плавание на открытой воде – это опасный вид спорта?

– Я бы сказал – непредсказуемый. Никогда не знаешь, как изменятся погодные условия и как это повлияет на течение. Нужно не просто стремиться сохранить скорость, но и следить за потоками воды, которые могут подхватить или захлестнуть тебя.

– Мне сложно даже представить, как можно сохранить выдержку, когда под тобой такая глубина, а вокруг – одна вода!

– Ты не думаешь об этом, когда плывешь. К тому же вода – это масса, которая прекрасно держит, хотя в иных условиях подобные волны могут и убить. Но океан всегда благосклонен ко мне, наверное, потому, что я подхожу к нему с великим уважением. Важно ощущать могущество, но не свое, ни в коем случае, а могущество мироздания.

– Я очень люблю океан, и меня вдохновляет то, как вы говорите о нем.

– Что мешает вам попробовать свои силы в следующем году?

– Вы предлагаете мне участие в заплыве? Но я не профессиональный пловец, едва умею держаться на воде.

– Мы не соревнуемся друг с другом, мы соревнуемся с собой! Целый год, чтобы наверстать упущенное, Сьюзан. У вас подходящая комплекция, есть небольшой жирок, это хорошо, позволяет дольше не переохлаждаться в воде! Пообещайте мне, что в следующем году мы встретимся с вами возле морского трапа.

– Значит, сгонять лишние килограммы не нужно? Я бы хотела пообещать, Гаррет. Но я не заходила в воду уже много лет. Поймите правильно, я обожаю океан, но не могу даже представить, что окажусь в нем.

– Вы боитесь воды?

– Боюсь, нашим слушателям моя история не покажется интересной. Расскажите лучше о себе, как давно вы плаваете?

– Сколько себя помню. Мой отец тоже был пловцом. Мне было около девяти, когда он спросил, знаю ли я, почему людей так привлекают блестящие вещи. Я не знал ответа в том возрасте, тогда отец объяснил, что природой в человеческих генах заложен поиск воды. Нам нужна способность увидеть воду на расстоянии. И мы обращаем внимание на все блестящее – потому что блеск напоминает о воде, без которой нам не выжить. Не уверен, что это на самом деле так, но мне нравится думать, что любовь к ней у нас была всегда.

– Любопытно. Возможно, мне стоит чаще носить блестящие украшения!

– Верное решение. Мы все любим воду, только не все могут выразить эту любовь.

– Почти как в отношениях.

– Именно. Но если ты не способен выразить любовь другому, есть только один выход. Погрузиться в нее с головой. Другими словами, я приглашаю вас принять в себя океан.

– Как красиво вы это сказали. Но что, если рядом нет того человека, который готов принять твою любовь?

– Это в аду все порознь, Сьюзан. А на нашей земле стоит лишь оглянуться.

– Когда я оглядываюсь, то вижу только Дага, моего технического продюсера!

– Кажется, он смотрит на вас чаще, чем вы на него!

– Это потому, что во время работы я ни на что не отвлекаюсь. А все, что нужно Дагу, – это лишь свежий выпуск кроссвордов!

– Преданность делу – замечательное качество.

– Но бывает очень сложно остановиться. Иногда я забываю, что я – лишь голос, который слышит наша аудитория, и выхожу за границы эфира. И это вызывает неприязнь тех, чьим мнением я дорожу. Наверное, вы слышали о неопознанном мужчине, найденном на пляже Россес-Пойнт.

– Разумеется. Большая трагедия.

– После того как я огласила подробности этого происшествия, в офис радиостанции стали поступать звонки недовольных слушателей. Многие считают, что я лезу не в свое дело и не имею права разглашать личную информацию об этом человеке. В итоге руководство радиостанции сделало мне предупреждение.

– Даже так!

– Тогда я задумалась: а ведь и правда. Я не являюсь родственником умершего, я даже не журналист. Я радиоведущая, которая общается со своими слушателями в авторской программе, где мы делимся всем, что нас интересует. Но имею ли я моральное право совать нос в расследование полиции?

– Если это не противоречит ирландским законам…

– Разумеется. Это открытое расследование. Полицейские сами заинтересованы в вовлечении как можно большего количества людей, они жаждут быстрее закрыть это дело.

– В таком случае ваше неравнодушие делает вам честь.

– Но имею ли я право быть столь настойчивой?

– Миром правят побуждения!

– Вы очень добры. Позвольте кое-что рассказать вам. Несколько лет назад я была в США, в штате Монтана. Там живет моя приятельница, мы учились вместе. Она довольно эксцентрична по своей натуре, но зато с ней всегда интересно. Я провела неделю, общаясь с ней и ее друзьями, они организовали для меня действительно насыщенную программу: Скалистые горы, Национальный парк Глейшер, озеро Флатхед… В общем, это была невероятная поездка!

За несколько дней до отъезда, переполненная впечатлениями, я даже задумывалась о том, чтобы еще немного задержаться в этом месте, потому что впервые за долгое время сумела почувствовать себя живой, ощутить невероятную свободу, которой не помнила уже давно. Помню, что, захлебываясь от чувств, я ей так прямо и сказала об этом. Тогда она посадила меня в машину и повезла за город. Мы отдалились от города на несколько километров, и, когда остановились, поначалу я не увидела ничего, кроме огромного, простирающегося вдаль поля вспаханной земли. Дело было осенью, над полем летали птицы, выискивая грызунов, пахло морозным черноземом и тишиной. Мы стояли и смотрели вдаль, и, когда я спросила, что это и зачем она меня сюда привезла, подруга повела за собой. Я шла, утопая ботинками в земле, и вдруг увидела, что это было вовсе не поле, как мне показалось вначале. Это была земля с сотней холмиков. Одни возвышались, другие почти сровнялись с землей. И у каждого рядом была вбита табличка с номером.

Это были Джейн и Джоны Доу[6]. Неопознанные люди. Те, которых никто не хватился. Бездомные, жертвы преступлений, люди без документов и другие безымянные покойники, свезенные сюда со всей страны. Все, кого не удалось опознать, ушли в землю без имени. Это было кладбище неизвестных жертв, попавших сюда за многие десятилетия. Целое поле мертвых людей, словно члены одной большой семьи, каждый из которых когда-то был кем-то, ходил, мечтал, любил.