Таким манером мы поднялись по лестнице на второй этаж универмага и добрались до секции «Ткани». Я оказалась у заинтересовавшего меня рулона турецкого шелка (прямо за спиной Вероники) как раз вовремя: она спросила продавщицу, можно ли увидеть Римму Гаджиеву. Та кивнула и позвала в открытую дверь служебного помещения: «Римма Евгеньевна, к вам пришли!»

Та, кого звали Риммой Евгеньевной, показалась на пороге — и тут же озарилась самой милой и радушной из всех возможных улыбок. Она наклонилась через прилавок и схватила гостью за обе руки.

— Привет, сестренка, дорогая! Какой сюрприз! Вот уж не думала тебя увидеть сегодня… Но как ты вырвалась из своей компьютерной тюрьмы? Постой-ка… — Улыбка слетела с лица Гаджиевой, в голосе сквозила тревога. — На тебе лица нет! Ничего не случилось, Верунчик?

— Случилось, Римма! Мне очень надо с тобой поговорить. Потому и отпросилась пораньше: знаю, что в шесть ты уходишь.

Вероника говорила так тихо, что мне пришлось покинуть шелк и переместиться к драпам, лежавшим поодаль на прилавке: так я могла ловить звук ее голоса.

Одновременно боковым зрением я рассматривала свою неожиданную «находку» — сестру Вероники Дубровиной. Сегодня днем референт «Файла» сказала в разговоре, что она одна у родителей, с которыми и живет. Вряд ли девушка решилась бы на такую откровенную ложь, в которой легко уличить. Значит, сестра скорее всего двоюродная. Да и внешнее сходство — очень отдаленное, очень: примерно как у меня настоящей с этой близорукой дотошной блондинкой, что лапает драп на прилавке.

Да уж: про эту стройную высокую дамочку мой друг Гарик не сказал бы, что она «без шарма»! Небось ходил бы кругами, облизываясь, как кот вокруг сметаны… На вид Римме Гаджиевой можно было дать слегка за тридцать, но могло быть и ближе к сорока: женщины ее типа, при должном уходе за собой, сохраняют молодость надолго. Блестящие темные волосы, длинные и густые, были гладко причесаны и уложены сзади в причудливые вензеля, прихваченные заколкой. Матовая кожа, чуть раскосые темно-карие глаза, очень выразительные, брови дугой, будто вышитые черным шелком; аккуратный, «точный», без излишеств макияж… Словом, тут и природа потрудилась на славу, и косметичка с парикмахером — тоже. Нестандартный, я бы сказала, экземпляр для нашей торговой сети!

— …Золотко мое, Верунчик, я сейчас никак не могу! — говорила между тем эта королева прилавка. — У меня сейчас люди… Важные люди, понимаешь? Да что случилось-то, объясни толком!

Вероника в смятении оглянулась по сторонам, и мне пришлось спасаться бегством к хлопчатобумажным изгоям тканевого рынка, задвинутым на самый задний план.

— Очень важно, Римма!.. Не в двух словах… Да, обязательно сегодня! — обрывками долетало до меня.

Их лица так сблизились над прилавком, что едва ли сестры стали бы в таком положении крутить головами. Так что я постепенно возвращалась на утраченные позиции.

— Но я не могу их выпроводить, сестренка! Это деловые партнеры, пойми ты!

— Я подожду, пока ты закончишь с ними.

— Дорогая моя, эта встреча не на пять минут! Верунчик, да если б только была возможность, неужели я бы не выставила их, чтобы поговорить с моей сестренкой?! — Римма тоже перешла на шепот. — Но это не тот случай, честное слово! Ты же сама знаешь: дела идут хуже некуда, вот и приходится крутиться… А у этих — выгодные условия! И я сама их пригласила, чтобы не спеша все обсудить… Хотели сегодня задержаться… Кстати, ты могла бы и позвонить, я б тебе все объяснила. Ну! Понимаешь?

Заведующая секцией ласково ущипнула за нос Веронику, которая выглядела совсем кисло. Но, кажется, не собиралась проявлять понимание.

— Нет, это ты меня пойми, Римма! В конце концов, это больше надо тебе, чем мне.

— Ах, вот даже как? Совсем интересно…

Гаджиева выпрямилась, заложив руки в карманы строгого английского пиджака, и стала больше походить на начальницу, чем на добрую старшую сестру.

— Послушай, упрямица… Меня люди ждут, в конце концов! Не знаю, что там у тебя за тайна, но если это горит, приезжай ко мне попозже, часиков в девять. Переночуешь, а завтра…

— Нет, только не к тебе! У тебя там этот твой…

— Ничего не понимаю! Раньше вроде ты его не боялась…

— То раньше было, а это — теперь! Я не хочу, чтобы нам мешали. Римма, пожалуйста! — Вероника отчаянно вцепилась в руку сестры. — Давай встретимся где-нибудь позже, когда ты закончишь с этими. В кафе, на улице — где угодно! В девять, в десять — мне все равно, я приду. Пожалуйста!

— Вероника, ты меня просто пугаешь! — серьезно ответила ее сестра. — Ну хорошо. Приходи во «Встречу», ну, скажем, к половине девятого. К этому времени я должна управиться. И тебе до дома недалеко, и мне близко — на «двойку». Договорились?

— Это ты про какую «Встречу» — вот эту, на проспекте? По-моему, шумновато и… слишком людно.

— Не беспокойся: у меня там знакомый завзалом, он нам устроит для общения тихий отдельный кабинетик. Я сейчас ему звякну.

Очкастая блондинка к этому времени изучила весь ассортимент отдела и с видом глубокого разочарования поплыла к выходу из секции. В самом деле: если бы она быстро вышла вслед за Вероникой, это могло бы показаться кое-кому подозрительным. Девушка-продавщица прожигала мою куртку возмущенным взглядом.

— Ну, я побежала, золотко, — долетело до меня. — До встречи! Будь молодцом, слышишь?!

Вероника Дубровина как ветер пронеслась мимо меня, стуча своими каблуками, свернула на лестницу. Поспешай, Татьяна! Готовность номер один! Сейчас тебе предстоит творчески использовать собственный опыт, приобретенный в деле Халамайзеров.

На лестнице было уже пусто — за полчаса до закрытия универмага мало кого понесет на второй этаж. А вот на главной торговой «магистрали», на мое счастье, поток покупателей и праздно шатающихся бурлил, как днем. Эх, жалко, что у этой заговорщицы шуба норковая, а не песцовая или, скажем, лисья! В пушистом меху запутать микрофончик — пара пустяков, но с гладким номер не пройдет. Придется опять работать с сумочкой клиентки. Риск — благородное дело!

— …Ай!

Неловкая девушка в элегантной меховой разлетайке вдруг выронила сумочку в густой толпе. (Еще бы ей не выронить, если я мастерски вывернула ей запястье, одновременно нанеся удар по ее ридикюлю!) Высокая близорукая блондинка в кепи предупредительно подхватила ее и протянула хозяйке:

— Ваша сумочка, девушка. Ай-яй-яй, что за люди! Никого не видят, по трупам пройдут! Вон, вон он побежал, слон в черном «петушке»… Хоть бы оглянулся! Он вас не очень ушиб? А то, может быть, милиционера позовем? Я свидетель…

— Спасибо. Нет, что вы! Зачем милиционера… Все в порядке, спасибо. Большое спасибо вам!

Пожалуйста, мне не жалко. «И тебе, Люлек, спасибо», как говорит классик эстрадного юмора.

Я с ухмылкой проводила норковую шубку взглядом поверх очков. Теперь, Верунчик, милости прошу в условленный час в кафе «Встреча». Исповедуйся старшей сестричке и, главное, не забудь захватить свою симпатичную сумочку. Чует мое детективное чутье: я тоже услышу кое-что интересное!