ветер осенний», но на середине начал зевать, тереть кулаками глаза, не докончив романса, уселся в приготовленное на сцене кресло и притворился крепко уснувшим. Хохот и аплодисменты потрясли зал.

1 августа (19 июля ст. ст.) 1914 года Германия объявила войну России.

Всякие увеселительные зрелища и мероприятия были запрещены. В категорию увеселений попали и концерты.

Наша жизнь приняла совершенно другой характер. Я пошла работать сестрой-волонтеркой в солдатский госпиталь. Деньги на жизнь нам присылал отец, помогал и брат Владимир.

Так прошло полтора года. В конце 1915 года концерты были разрешены при условии, что известная часть сбора пойдет на содержание госпиталей. Сразу же возобновилась и моя концертная деятельность…

Вкратце расскажу о своем дальнейшем жизненном пути…В годы Гражданской войны была сотрудницей «Театркоманды» (так назывались тогда фронтовые театральные труппы) и ездила в составе агитбригады политотдела 7-й армии давать спектакли для частей Красной армии, расположенных на участках Петроградского фронта.

В более поздние годы играла в драматических труппах, снималась в кино, а все-таки больше всего пела. Во время Великой Отечественной войны участвовала в концертах для воинов Советской армии, для раненых, для курсантов.

Теперь я иногда еще снимаюсь в кино, занимаюсь общественной работой. Это дает мне возможность не отрываться от дела, от людей, от искусства, то есть от всего того, что я любила всю жизнь[12]

Е. А. Сорокина. Начало 1960-х

Цыганская королева в изгнании

…Когда она на сцене пела,

Париж в восторге был от ней.

Она соперниц не имела…

Подайте ж милостыню ей!

«Нищая» (Беранже). Из репертуара Насти Поляковой

Еще одной соперницей за звание «цыганской примадонны» была на дореволюционной эстраде великолепная Настя Полякова.

Настя Полякова в расцвете славы

Анастасия Алексеевна Полякова (1877–1947) родилась в семье таборных цыган старинной певческой династии. Начинала в хоре ресторана «Яр». Обратила на себя внимание после участия в сборном концерте с выдающимися мастерами жанра. С этого момента началась ее карьера певицы. В 21 год вышла замуж и на несколько лет оставила сцену. Вернуться на концертную эстраду Настю уговорила известная цыганская исполнительница Варя Панина. В 1911 году Настя Полякова выступила в Малом зале Московской консерватории, а в 1912 году – в зале Дворянского собрания в Петербурге. О благотворительном спектакле с Настей Поляковой, состоявшемся в зале Благородного собрания в Москве, вспоминает летописец русской эмиграции Роман Гуль[13].

В былой России «цыганщина» жила как у себя дома. В Москве – Поляковы, Орловы, Лебедевы, Панины. В Петербурге – Шишкины, Массальские, Панковы. Сколько цыганок вышло замуж за русских дворян и купцов! Цыганское пение было на высоте. Русский эмигрант, парижанин, в былом известный театральный критик, А. А. Плещеев в книге воспоминаний «Под сенью кулис» рассказывает, как во время «загула» у «яровских» цыган знаменитый композитор и пианист Антон Григорьевич Рубинштейн рухнул вдруг перед хором на колени и прокричал: «Это душа поет, душа говорит! Слушайте!!! А я? Что я? Инструмент играет, а не я! Я не должен играть перед вами!»

Настя Полякова с братьями Егором и Дмитрием

…В молодости, в России, я любил цыганщину. Но послушать настоящих цыган живьем довелось только раз. Зато этот «раз» я навек запомнил. Было это, к сожалению, не у «Яра» и не с загулом. А был это чинный большой концерт в Благородном собрании в Москве в 1915 году всего цыганского хора от «Яра» во главе с незабываемой Настей Поляковой. Концерт давали цыгане в пользу раненных на войне солдат и офицеров, лежавших в московских госпиталях. Как сейчас помню, чудесный зал Благородного собрания – битком. На сцену выходят «яровские» цыгане и цыганки в разноцветных, своеобразных, ярких одеяниях с монистами. А когда этот очень большой хор заполнил эстраду, под бурные аплодисменты зала вышла и знаменитая Настя Полякова: одетая в ярко-красное (какое-то «горящее») платье, смуглая, как «суглинковая», статная. А за ней два гитариста – в цыганских цветных костюмах. Настя встала в середине эстрады, впереди хора, гитаристы – по бокам. И началось. Чего только Настя Полякова тогда не пела: «Ах да не вечерняя» (любимая песня Льва Толстого), «В час роковой», «Отойди, не гляди», «Успокой меня неспокойного, осчастливь меня несчастливого»… А гитаристы на своих краснощековских гитарах (гитары все в лентах) такими переборами аккомпанировали, что «закачаешься». А потом? А потом – всего лет через семь-восемь – Настя Полякова с цыганским хором (уж не таким большим, но хорошим) пела в дорогом ночном парижском ресторане (кажется, в «Шехерезаде»). Хором управлял ее брат Дмитрий Поляков, в хору и соло пели, ей под стать, знаменитые цыганки – Нюра Массальская, Ганна Мархаленко, пел… и знаменитый Владимир Поляков, ее племянник, пели чудесные цыгане Дмитриевичи…Настя Полякова концертировала во Франции, в Германии, в Америке – пела даже в Белом доме перед президентом Рузвельтом. Но вряд ли Рузвельт «понял» что-нибудь в этом «исступлении чувств» (это специальность русская, а никак уж не американская). Теперь все эти знаменитые зарубежные цыгане ушли в лучший мир…

В 1919 году Настя Полякова вместе с семьей эмигрировала. Первое время она вместе с Юрием Морфесси выступала в открытом последним кабаре в Константинополе, затем друзья вместе отправились колесить по миру. В начале двадцатых пути-дороги привели их в Париж, где в 1926 году «цыганская примадонна» с размахом отметила тридцатилетие своей артистической деятельности, на торжествах председательствовал писатель Куприн. Сохранились прекрасные воспоминания Аллы Баяновой о выступлениях цыганского хора Поляковых в парижском ресторане «Эрмитаж» в конце 20-х.

Н. Полякова рядом с Ю. Морфесси в русском кабаре в Париже. 1922. Слева с гитарой Д. Поляков

…В Большом московском «Эрмитаже» было очень интересно: большой цыганский хор Полякова. Солисткой была Настя. Хор всегда располагался одинаково: стулья полукругом, солистки посредине, за ними хоровые женские голоса, а сзади стояли гитаристы, солисты мужчины и плясуны. И был такой Володя Поляков, который недавно умер в Париже – ему было 90 лет, а он еще пел. А вот в те времена, которые я вспоминаю, он был плясуном. И каким! Он выдавал такую чечетку цыганскую: с ладошками и пятками. Чудо-пляска!

А Настя, значит, сидела посредине. Она всегда прятала под шалью горячую грелку. Настя страдала печенью. Черные платья, никаких ярких тряпок, никаких юбок с воланами. Шаль у