Леонида бурно покраснела. Похоже, такая мысльне приходила ей в голову, и сейчас она спохватилась, что ревность завела ееслишком далеко.

– А что я такого сказала? Про то, чтоТоликова в бассейне нашли, говорит вся обслуга. Подумаешь! Мне-то какаяразница, где он вообще умер: в парилке, в бассейне, в медпункте или даже всвоем номере…

Судя по взгляду, брошенному в сторону Алены,наконец-то освободившей свою руку из пальцев Вадима, эта парфянская стрела былаадресована именно ей. И стрела, видит Бог, достигла цели!

– Да… – пробормотала Алена, качаяголовой, – надо следовать первому импульсу, я всегда говорила…

– Конечно! – с энтузиазмом согласилсяВадим. – У вас первый импульс был – пойти в бассейн. Ну так пошли прямосейчас!

Леонида громко фыркнула.

– Да нет, я не о том, – вздохнулаАлена. – Мой первый импульс, когда я сюда приехала и кое о чем с ГалинойИвановной поговорила, был повернуться и убраться восвояси. А я поверилаКолобку… то есть этому, как его, господину Юматову. Поверила, что несчастныйотдыхающий умер все-таки в медпункте. А тут такие слухи… получается, ни вбассейн теперь не пойдешь, ни в парилку, ни в собственном номере нельзячувствовать себя спокойно и в безопасности!

– Секундочку! – уставился на нееВадим. – А при чем тут ваш собственный номер? Он-то какое имеет отношениек делу?

– Да самое прямое! – обреченновздохнула Алена. – Самое непосредственное, поскольку живу я в люксе-2. Этацифра вам о чем-нибудь говорит?

– Поня-атно, – протянулВадим. – Номер Толикова… Но знаете, тут вам бояться совершенно нечего.Толиков умер где угодно, только не у вас, в смысле, не у себя. Потому что япомню жуткую суматоху, которая поднялась, когда потом, после его кончины,пытались проникнуть в его комнату. Он ключи то ли где-то потерял, то ли сунулкуда, и дверь никак открыть не могли, потому что запасные ключи, которые уадминистратора хранятся, тоже куда-то кто-то затащил – то ли уборщица, то лисантехник, то ли электрик, которые там накануне что-то ремонтировали. В общем,собрались уже ломать дверь, да, на счастье, вмешался тот мент, который живет вномере первом, – он позвонил в город, немедленно приехал какой-то хитрыйлысоватый дяденька и универсальной отмычкой дверь открыл.

– Он что, ваш мент, медвежатника напомощь вызвал? – мрачно спросила Алена.

Мрачность ее объяснялась животрепещущимвопросом: а способна ли универсальная отмычка отмыкать магнитные защелкифранцузской фирмы «Gardien», то есть «Сторож»?

– Да нет, почему медвежатника? –захохотал Вадим. – Ваш сосед сказал, что это его старый друг, владелецчастного охранного агентства «Барс». Так что вроде бы фигура вполнеблагонадежная. А впрочем, сейчас-то он владелец охранного агентства, а какое унего боевое прошлое, сие никому не ведомо!

– Кстати, то же самое можно сказать и омоем соседе, – кивнула Алена. – Откуда вам известно, что он – тот, закого себя выдает? Я имею в виду, что он мент. Может быть, у него тожекриминальное прошлое и ни одному его слову верить нельзя!

– Как у вас язык поворачиваетсязлословить о незнакомом человеке? – раздался возмущенный голосЛеониды. – Вы его в жизни не видели, а говорите такие гадости. Онскромный, порядочный, вежливый, он настоящий герой… Да о нем во всех газетахбыло…

И тут Леонида окончательно задохнулась отпереполнивших ее эмоций.

Алена покосилась на соседку задумчиво.Конечно, газет она не читает, радио не слушает, телевизор не смотрит, это правда,зато иногда умудряется – как бы совершенно случайно! – оказаться в нужноевремя и в нужном месте. А оттого получает необыкновенно ценную информацию,которой потом распоряжается по своему усмотрению. Такой информациейотносительно своего соседа по коттеджу она с сегодняшнего дня и обладает.Просто не хотелось разрушать запоздалые иллюзии восторженной клуши Леониды иоткрывать ей глаза на «скромность и порядочность» ее «настоящего героя».Перепуганная физиономия уборщицы, ее надетая шиворот-навыворот одежда, следмужской босой ноги перед дверью с цифрой «один»… Ага, просто-таки монашескаяскромность! Но Алена лучше промолчит. Не ее это дело – сбивать с чьего-то носарозовые очки: слишком уж болезненно прошло расставание со своими собственными.

– Прошу прощения, – пробормоталаАлена, – вы совершенно правы. Я иногда слишком уж рублю сплеча. Я этогочеловека не знаю и судить о нем не имею никакого права. Еще раз извините.

В доказательство своей искренности она сложилаладони лодочкой и отвесила чуть ли не японский церемонный поклон.

Вадим хихикнул и тоже сложил ладони лодочкой.Правда, кланяться не стал. Леонида же только фыркнула возмущенно: видимо, сочлаАленино раскаяние издевкой.

– С вашего позволения, я пойду, – втом же японском стиле продолжала Алена. – Нет, Вадим, извините, явозвращаюсь в свой номер, а в бассейн я сейчас идти еще не готова. И я васуверяю: разговоры о покойниках совсем тут ни при чем. Ну что вы, мне совершенноне страшно, не в том дело. Во-первых, я вам как опытная шейпингистка говорю:заниматься спортом сразу перед обедом или сразу после него – верный способнарастить мышечную массу, а мне эта самая мышечная масса, так же как и лишнийжир, совершенно ни к чему. Во-вторых, мне надо вещи разобрать, немножкоотдохнуть перед вечеринкой – если вы, конечно, не отменяете своего приглашенияна банкет.

– Да вы что?! – пламенно вскричалВадим. – Приглашение остается в силе! Вы приходите, когда сможете, а я васбуду ждать!

Да, именно так он и говорил. И что же? Аленапришла, но ее никто, оказывается, не ждет!

И вот она подпирает стенку, в то время как всеприглашенные тусуются – кто вокруг злосчастного караоке, кто перебирает ногамина танц-, извините за выражение, поле, кто не может отойти от столов, кудатолько что загрузили, в дополнение к салатикам и канапе, горы фруктов икакие-то огромные торты, а также пополнили батарею бутылок. И Алена скучает,скучает. И никому нет дела до того, как прелестно черно-белое платьице облегаетее старательно сформированную неустанными занятиями шейпингом фигурку. А ейесть, есть чем гордиться! А самое главное, Алена буквально сама себя сделала:еще пять лет назад она была пышка пышкой. Не такой, конечно, квашней, какЛеонида, но до пятидесятого размера докатывалась, а теперь стабильный сорокшестой, и порою удается и до сорок четвертого соскочить… особенно приинтенсивной секс-диете. Никто здесь не любуется ее ножками, и глазками, икрасивым (да-да, красивым, Алена сто раз это слышала, вот и Вадим назвал же ееЕленой Прекрасной!) личиком. И вообще никому нет до нее совершенно никакогодела…