Концерт тоже оказался неплох. Забавная рыжая девочка, наряженная в неимоверно яркие разноцветные одежды, легко и эмоционально пела чуть хрипловатым голосом под аккомпанемент гитариста. Вот уж кто виртуоз так виртуоз! Просто Паганини какой-то. А высокомерием этот «Паганини» вполне мог бы поделиться с моим Анджеем, причем оно у него, похоже, врожденное. Весь в черном, сам бледный, глаза зеленые, кривая усмешка на губах – демоническая личность. На Анджея этот гитарист произвел сильное впечатление. У меня невольно сжалось сердце от тяжких предчувствий, потому что первый любовный опыт Анджей пережил с человеком такого же типа. Ну ладно, через день мы улетаем – глядишь, обойдется.

Иоланду – вот как зовут возлюбленную Ника! – я заметил сразу, да и трудно было бы не заметить девочку, раскрашенную под енота, да еще с пышным хвостом. При первом же взгляде на нее я понял: это она, моя ловчая птица. А уж когда Иоланда улыбнулась… Сердце мое мучительно сжалось: почему, почему мы встретились так поздно? Я провел бессонную ночь, не в силах решить, что делать: потратить завтрашний день на беседу с Иоландой или задержаться в этом городе хотя бы на неделю? Потому что одного дня явно будет мало. Да и недели едва ли хватит… Ладно, решил я, завтра будет видно. Анджей тоже не спал. Я слышал, как он шебаршится в соседней комнате. Наконец мальчик осторожно заглянул ко мне и, убедившись, что я бодрствую, присел на край постели.

– Что, не спится? – спросил я. – Слишком много впечатлений. Как тебе концерт?

– Да ладно вам! – усмехнулся Анджей. – Вы же сразу все поняли, правда? Но не стоит беспокоиться. Этот Рэйвен…

– Любит девушек?

– И девушек тоже.

– А, вон что.

– Не в этом дело. Я, конечно, потрясен. Но, как ни странно, оказался вполне способен отделить свою, скажем так, очарованность музыкой от собственных чувств к ее автору и исполнителю.

– Мухи отдельно, котлеты отдельно? – улыбнулся я, с облегчением вздохнув.

– Именно. Знаете, я сам удивлен, потому что ясно вижу все недостатки этого парня и понимаю, что не хотел бы полюбить подобную личность. Хватит с меня.

– Правильно!

– Но…

– Что за «но»?

– Понимаете, я не врал, когда говорил, что не влюбился в Рэйвена, но… В общем, я понял, что понравился ему, и мне вдруг захотелось, чтобы он…

– Влюбился в тебя?

– Да. Чтобы страдал так же, как я когда-то. Хотя осознаю, что это совершенно другой человек, который вообще ни в чем не виноват. Я постараюсь не давать воли этим чувствам.

– Это правильно. Не нужно выворачивать наизнанку старую историю, ничем хорошим это не закончится.

– Я понимаю. Не зря же вы столько со мной возились – кое-чему научился. Но влюбиться в его талант – почему бы и нет? На пару минут я представил себя в роли его импресарио – о, как бы я раскрутил Рэйвена!

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Тем более что ты сможешь воспользоваться моими связями. Так почему бы действительно не заняться этим? Потом, когда…

– Я не хочу даже думать об этом «когда»!

– Дорогой, но ты же знаешь, что…

– Не хочу этого знать.

Я только вздохнул. А потом подумал: так вот зачем звала меня Ловчая Птица Иоланда! Пусть мне не придется долго наслаждаться ее пением, но Анджея вполне можно ей доверить. Птица впорхнула в мой номер в одиннадцать, как мы и договаривались. Я извинился, что принимаю гостью лежа на диване, потом мы некоторое время присматривались друг к другу. Без боевой енотовой раскраски Иоланда выглядела очень мило: выразительные брови, яркие глаза, улыбка на губах. От нее шла теплая волна участия, любопытства и нежности. Да, Ника можно понять: именно такая живая, теплая и нежная девушка способна растопить его внутренний лед.

– Расскажи мне, девочка, как тебе живется, – наконец решился я заговорить. – Не могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

– Сейчас хорошо. Но помощь все-таки нужна. Знаете, я ужасно застенчивая!

– Тебе это мешает?

– Очень! Правда, наши не верят в мою застенчивость, да и мне с ними почему-то очень легко…

– И с Ником?

– Он, по-моему, куда больше стесняется. Поэтому у нас с ним ничего и не получается. Но мне это даже нравится, правда. Это так волшебно! Все эти взгляды, случайные прикосновения, мурашки по коже… Волнение, надежды, предвкушение! Живешь, как на роликах мчишься. По радуге. В общем, я жду, когда он раскачается. Вы думаете, не напрасно жду?

– Конечно, нет. А по поводу твоей застенчивости я хочу вот что сказать: на самом деле это своеобразная защита. Просто у тебя очень сильная интуиция. Ты не можешь себе объяснить, что не так с каким-то человеком, а интуиция говорит, что не стоит с ним связываться.

– Правда? Мне это в голову не приходило. Спасибо! А вот еще… Не знаю, как объяснить… Странное ощущение, что… Например, если я сегодня вернусь домой, мне будет казаться, что на самом деле я осталась тут с вами. Словно меня две штуки! Хотя я понимаю, что одна.

– Знаешь, каждый человек представляет собой множество… личностей, сущностей, как ни назови. Сложное многослойное и многогранное устройство. И с разными людьми мы тоже разные – ты ведь замечала, правда? Ну вот. Есть, конечно, такие железобетонные люди, что всегда одинаковы, но это вовсе не означает, что внутри их не прячутся другие личности. До поры до времени. В тебе много эмпатии. И много любви к миру. Любви очень энергичной, деятельной, ты вкладываешься в общение полностью, именно поэтому и возникает ощущение, что часть тебя осталась с собеседником.

– Интересно… Похоже, так и есть.

– И еще. Ты принадлежишь к тому типу людей, которые с трудом вписываются в чужие рамки и правила, ты вечная странница среди чужих миров. Единственный выход – и ты его уже нашла сама! – создавать собственный мир и населять его теми людьми, которые тебе подходят. Ваше кафе как раз и есть такой мир.

– Вы думаете? Как интересно…

Мы проговорили почти пять часов. О жизни и смерти, о любви и ненависти, предвидении и сострадании, о снах и фантазиях – и даже о варенье! Успели и кофе выпить, и пообедать. Но одной темы избегали – Иоланда не хотела говорить о своих отношениях с матерью. Я не настаивал, хотя видел, как важно развязать этот узел. Но времени совсем не было, а работа долгая. Ни дня не хватит, ни недели. Ладно, в крайнем случае пообщаемся по скайпу. Но я все-таки попросил:

– Дорогая, сделай одну важную вещь. Важную для тебя. Пожалуйста, подумай и запиши все свои претензии к маме. И попытайся сама объяснить, почему она так поступала. Это раз. Второе – попытайся вспомнить все радостные события, связанные с мамой. Когда все соберешь, пришли мне. А потом мы поговорим. Хорошо?

Иоланда вздохнула и кивнула. А потом я позвал Анджея:

– Хочу вас еще раз познакомить. Посмотрите друг на друга, дети.