которая начинает свою книгу «Загадка» (Conundrum) словами: «Мне было три или, может быть, четыре года, когда я осознала, что была рождена не в том теле и должна на самом деле быть девочкой. Я очень хорошо помню этот момент, и это самое раннее воспоминание в моей жизни»[89].

Для гендерной социализации за отправную точку неизменно берется строение гениталий. Тем не менее трансгендерные дети сопротивляются тому, чего от них ожидают. Их социализация, вместо того чтобы быть совместным занятием родителей и детей, часто превращается в яростные баталии и принуждение. Девон Прайс, которого объявили девочкой при рождении, повествует о своем каминг-ауте, иллюстрируя отсутствие выбора и сильное желание соответствовать гендеру, к которому он принадлежит:

Люди навязывали мне нормы женственности, и я по большей части либо отказывался от них, либо пытался им подчиняться, но терпел неудачу. После этого я получил социализацию, характерную для детей, которым не удалось соответствовать гендерным нормам. Меня до определенной степени воспринимали и социализировали как гендерную неудачницу, а не девочку. Я всегда осознавал на определенном уровне, что я не цисгендерная девочка, и автоматически отказывался от женских гендерных норм, которые казались мне неуместными и несправедливыми. Мне всегда было глубоко противно выражать эмоциональную боль или слабость. Я всегда старался быть похожим на мужчин в том, насколько решительно говорил или выражал свои идеи. Всю жизнь я стремился повторять (стереотипного) мужчину в плане самоуверенности и прямоты[90].

Никто не призывает трансгендерных детей принимать себя такими, какие они есть, по крайней мере в начале жизни. Наоборот, родители, братья и сестры, учителя и сверстники расстраиваются, когда ребенок перенимает внешность или привычки, характерные для другого гендера. Таких детей наказывают, дразнят, ругают, травят или изгоняют из общества. Несмотря на сильную враждебность в свой адрес, трансгендерные дети упорно развиваются в соответствии с ощущаемой ими идентичностью, и это показывает, что не окружающая среда конструирует их гендер. Это делает сам ребенок.

Крупнейшее на сегодняшний момент исследование основано на данных изучения 317 американских трансгендерных мальчиков и девочек, средний возраст которых равен приблизительно семи с половиной годам[91]. Их сравнивают с братьями, сестрами и другими детьми, гендер которых соответствует их официально задокументированному полу. Иными словами, трансгендерные мальчики (мальчики, рожденные с женской анатомией) сравнивались с цисгендерными мальчиками (мальчиками, рожденными с мужской анатомией), а трансгендерные девочки — с цисгендерными девочками. Была собрана информация о предпочтении в игрушках (куклы против грузовичков), предпочитаемых партнерах по играм, а также об ожиданиях от своего будущего в качестве мужчин или женщин. Последняя информация поражает, поскольку трансгендерные дети оказались не менее убежденными в собственном будущем гендере, чем цисгендерные.

Трансгендерные и цисгендерные дети развивались практически одинаково. Ребенок, рожденный с мужскими гениталиями, которого десять лет растили как мальчика, но который считает себя девочкой, оказался настолько же фемининным в своем общественном поведении, предпочтениях в игрушках, в прическе, одежде, как и его сестра, рожденная девочкой. То же самое относится к ребенку, рожденному с женскими гениталиями, но считающему себя мальчиком. Этот ребенок вырастет настолько же маскулинным, как его брат. Исследователи пришли к выводу, что «ни приписывание человеку определенного пола при рождении, ни прямая или опосредованная социализация в соответствии с тем или иным полом, ни ожидания (такие, как поощрение за маскулинное поведение и наказание за фемининное для тех, чей пол признан мужским)… необязательно определяют, как ребенок будет идентифицировать себя в будущем и выражать свой гендер»[92].

В гендерной идентичности, вероятно, задействован небольшой участок мозга, известный под длинным названием ядро ложа терминальной полоски. Это один из немногих участков мозга, который отличается в зависимости от пола: у мужчин он вдвое крупнее, чем у женщин. В Нидерландском институте нейробиологии Дика Свааба в Амстердаме было впервые проведено посмертное рассечение мозга трансгендеров, чтобы исследовать этот особый участок. Он оказался женским у трансгендерной женщины несмотря на то, что от рождения она была мужского пола. В мозге одного трансгендерного мужчины эта область выглядела по-мужски, несмотря на то что от рождения он был женского пола. Таким образом, с большой долей вероятности мозг служит более красноречивым индикатором ощущаемого гендера, чем строение гениталий. Это, впрочем, не означает, что мы отыскали святой Грааль гендерной идентичности. Как не устает напоминать нам наука, корреляция еще не означает причинно-следственную связь. Сложно определить, чем именно является размер этого участка мозга: источником или продуктом гендерной идентичности[93].

Можно предположить, что для некоторого количества беременностей развитие эмбриона происходит таким образом, что тело и мозг изменяются по-разному на разных этапах. Так, характерные для пола гениталии формируются в первые месяцы беременности, тогда как мозг начинает приобретать отличия в зависимости от гендера во второй половине срока. Нарушение связи между этими процессами может привести к тому, что мозг сформируется в соответствии с одним гендером, а тело — в соответствии с другим[94].

Гендерная идентичность, вероятно, складывается в утробе матери в результате выброса гормонов. Опыт после рождения, по всей видимости, мало на нее влияет. Это может объяснить, почему никакая конверсионная терапия в сочетании с молитвами и наказаниями не меняет сознание трансгендерных людей. Терапия, которая якобы должна «исправлять» или «излечивать» людей, принадлежащих к сообществу ЛГБТК, признана лженаукой. Она настолько же ошибочна, как попытки переучивать левшей. Не все человеческие черты податливы. Организации, занимающиеся вопросами психического здоровья, предупреждают, что подобная терапия приносит больше вреда, чем пользы, и должна быть запрещена.

Гендерные идентичности, которые соответствуют строению тела — как у большинства людей, — ничем особо не отличаются. Мы начинаем жизнь с определенной идентичностью или развиваем ее вскоре после рождения. Это существенная часть нас самих, и мы формируемся через самосоциализацию. Для большинства детей эта идентичность совпадает с их биологическим полом, в то время как для трансгендерных детей все устроено противоположным образом. Они знают, кто они и кем стремятся стать, и ищут информацию, соответствующую их идентичности и темпераменту. Американский биолог Джоан Рафгарден, сама трансгендерный человек, считает гендерную идентичность когнитивной призмой:

Когда младенец впервые открывает глаза после рождения и осматривается, кого он начнет копировать, а кого всего лишь заметит? Может быть, ребенок мужского пола начнет копировать отца и других мужчин, а может быть, и нет. Может, ребенок женского пола начнет копировать мать и других женщин, а может, и нет. Я полагаю, что в нашем мозге существует призма, отвечающая за то, на ком младенец будет сосредоточиваться как на «наставнике». Тогда трансгендерная идентичность — это принятие в качестве наставника