Я благополучно отмыла свою разношёрстную банду и устроила для них воистину тропическую вечеринку с разноцветным соком и бумажными зонтиками на трубочках. Ромка упал и уснул, как убитый после того, как мы сразились в настольную игру, и я позволила себе подумать, что жизнь налаживается.

Как говорится: зря. Потому что дальше всё пошло наперекосяк, подтвердив простые, но мудрые истины: с Ивановыми держи ухо востро и не расслабляйся, потому что затишье бывает перед бурей.

Дмитрий

Почти весь день меня мучила совесть. Не так, чтобы яростно кусала, но всё же я чувствовал себя предателем и козлом, что сбросил на Анькины плечи свою ношу.

Никакие доводы не действовали. Я уговаривал себя, что это её работа, она на неё согласилась, а я согласился платить чуть ли не полцарства за её драгоценные услуги, и если уж совсем хорошенько разобраться, то с настоящей няней я бы так не носился, халаты-платья не покупал, кучу денег не платил, всякие договоры не заключал.

Из-за чувства вины я злился ещё больше. Почти весь день ждал звонка. От Аньки, конечно же. «Спаси-помоги» — или что-то в этом духе, когда я, облачённый в доспехи, помчусь спасать принцессу от не в меру расшалившихся принцев.

Ладно бы только они. Баба Тоня могла перца задать всей округе. И нечестно было бросать её на неопытную Варикову. И первое, что я сделал, пока ехал к офису, позвонил матери.

— Нашлась? — облегчённо вздохнула мама, — слава Богу. А то мы тут… чуть ли не «ищут пожарные, ищет милиция…».

— Почему она бродит одна? — рыкнул я в сердцах. — Где её сиделка, компаньонка или как там эту тётку?

— Уволилась, — я так и вижу, как мать всплёскивает руками. — Ты ж знаешь: с ней тяжело местами.

— А точнее — постоянно, — лучше всё же смотреть правде в глаза. — Но какого чёрта она осталась без присмотра?

— Не успели проконтролировать, Дим, — сокрушённо вздохнула мама. — Она вчера довела Селену Исаевну до белого каления. Та сбежала от неё под вечер, даже не позвонила. Наверное, в шоке была. Ну, а утром мама исчезла. Оказывается, к тебе подалась. Сама. Через весь город. Ты ж знаешь: у неё фотографическая память. Да и вообще она молоток у нас, не считая некоторых моментов.

Селена Исаевна… Где они только берут таких. Но эта продержалась достаточно долго, к её чести. Бабуля виртуозно играла на нервах, мастерски выкручивала руки, умела бесить с полуслова или полувзгляда.

— Она же там не одна? — с надеждой спросила мать. Я мысленно посчитал до десяти, прежде чем ей ответить. Мне нужно было успокоиться, чтобы не орать и не обижать ни в чём не повинную родительницу.

— С детьми и няней, — проскрипел я сквозь зубы, не вдаваясь в подробности. Если я сейчас проколюсь, что наша няня «та самая Аня», боюсь, мать бросит все свои дела и примчится. А мне только её не хватало для полного и безоговорочного трындеца.

— Вот и замечательно! — обрадовалась мамулька и вздохнула — я уверен — с превеликим облегчением. — Пусть до вечера побудет уже, а потом я приеду и заберу её.

«Куда?» — хотелось мрачно съязвить. Бабе Тоне тоже нужна нянька. Очередная. А на то, чтобы её найти, нужно время. Родители — в расцвете сил, работают и наслаждаются жизнью. За бабулей нужно присматривать. Одна она в их хоромах тут же заскучает и снова сбежит. Сплошные проблемы. Но возражать я не стал.

Варикова не звонила. Справляется?

В обед я чуть не сдался и уже почти нажал на кнопку дозвона, однако, пересилил себя. Замечательно. Пусть крутится. Раз я ей не нужен, не буду и я париться, что у них и как. Если б что случилось, она б уже рыдала в трубку — я уверен.

Но до конца дня я сидел как на иголках, и задерживаться на работе не стал ни на минуту, чем несказанно порадовал Васнецову и других членов дружного коллектива.

— Домой, — мрачно приказал я водителю. Да, он у меня имеется, как и у любого уважающего себя руководителя большой компании. Правда, я его услугами через раз пользуюсь, но это уже другая песня.

Анна

Наверное, они и так слишком долго держались. А может, выбросы дичайшей энергии происходят спонтанно, ни от кого не завися, даже от тех, кто совершает подвиги во имя хаоса.

Я отлучилась ненадолго. Ромашик спал, как ангел, и улыбался во сне. Бабуля Тоня задремала в кресле, в детской. Мишка, наверное, точно будет художником: после мягкого запрета ковыряться в телефоне и компьютере, спорить не стал, достал ватман и вдохновенно начал рисовать. В этот раз — красками. Маркеры, наверное, спрятал для особо торжественных случаев. Вдруг я опять усну?

Я на кухню отправилась. Решила немножко поколдовать перед ужином. Димка вернётся. А тут я… креативная. Почему-то мысль, что мы будем ужинать вместе, волновала.

Раньше я как-то не заморачивалась подобными глупостями. Правда, когда у нас с Ивановым любовь-морковь штопором развивалась, мне было всего восемнадцать — молодая и глупая. Жили легко, наслаждались друг другом, я не стремилась вить гнездо, да и не успела тогда толком.

А сейчас… даже не знаю. Сложные и противоречивые чувства меня обуревали. И этот внезапный поцелуй… Нет, я всё понимала. Он просто хотел заткнуть мне рот и удержать. По-мужски. Когда другие доводы не действуют, а срочно нужно что-то предпринять. Кто ж думал, что мы способны взорвать этот нестабильный мир?

В общем, я увлеклась, погрузилась в собственные мысли и переживания и на какое-то время забылась. Зря. Очень и очень зря.

Я даже внимания не обратила на подозрительные звуки и шорохи. Если положить руку на сердце, то не очень-то многое до кухни и долетало. А когда долетело, было уже поздно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Из благодушной меланхолии меня вырвали вопли, и я, терзаемая самыми худшими подозрениями, бросила всё и рванула в детскую.

Рывок — дверь на себя — и картина маслом: три чумазых чудовища я застала врасплох. В пылу, так сказать, нешуточной битвы.

Задохнувшись, я открыла рот, чтобы возмутиться. И в этот момент получила заряд краски практически в лицо.

— Ой! — огорчился Ромашка.

— Ну, упс, — вздохнула бабуля, опуская водяной пистолет.

— Слава богу, не я, — обрадовался Мишка.