Адреналин мгновенно бьет в виски. Воображение рисует просто ужасные картины, на которых я открываю дверь шире и вижу такое же кровавое пятно, какое осталось от Арсения Ивановича. Дрожащими пальцами я толкаю дверь. Ужас подбирается к горлу, мешает вздохнуть, сердцебиение гулким тарахтением шумит где-то в ушах, мешает расслышать другие звуки.

Свет, падающий из окна, дает разглядеть, что кровать Игоря пуста. Конечно, я понимаю, что он мог просто выйти в туалет, но…

– Игорь, – тихо зову я. – Игорь, ты где?

Сильная рука ложится сзади мне на шею и резко разворачивает меня на сто восемьдесят градусов. Чьи-то губы настойчиво впиваются в мои, сметая любое мое сопротивление. Все так быстро, что я не успеваю закричать, зато успеваю испугаться еще сильнее. Темнота, страх и алкоголь совсем не помогают мне разобраться в ситуации, а мужчина тем временем кладет вторую ладонь мне на лицо, зарываясь длинными пальцами в короткие волосы за ухом и проводя большим пальцем по скуле. Облегчение, смешанное с разочарованием, вырывается из меня вздохом. Слишком нежно. Это не Макс.

Отталкиваю от себя мужчину и, когда тот отрывается от меня, залепляю ему звонкую пощечину. Смутно вижу, как Игорь трет щеку.

– А ты разве не за этим приходила?

Вот наглец!

– Представь себе, нет!

Я замахиваюсь, чтобы огреть его еще раз, но он больше не позволяет мне этого сделать. Легко уклоняется, посмеиваясь.

– Да ладно, чего ты? Ну подумаешь, перепутал спросонья.

– И на кой черт я тебя оставила?

– Давно мечтала о домашнем питомце? Да ладно, ну не злись, – он идет за мной следом в кабинет.

– Да, – я плюхаю себе виски в новый бокал, потому что не помню, куда дела старый. – Только не о таком, который под метр девяносто и жрет как конь.

– Ты сама столько заказала! – возмущается Игорь. – А меня мама учила не оставлять еду.

– Лучше б она тебя учила на женщин не кидаться, – фыркаю я.

– Когда женщины приходят в комнату, где ты спишь, это уже считается приглашением к действию.

Я собираюсь ответить что-то язвительное, когда звонит телефон. Мы с Игорем замираем.

– Ответь, – в момент став серьезным, говорит он.

Мы идем к телефону, и я неосознанно хватаю Гордеева за руку. Мне страшно и это почти привычное ощущение. Смотрю на скрытый номер и трясусь.

– Игорь…

– Отвечай, – он сжимает мою ладонь и я, наконец, нажимаю на прием и сразу на значок громкой связи.

– Да?

– Тот, кто был убит, – проснется.

– Это он! – одними губами шепчу я, и Гордеев кивает.

– Из могилы он вернется, – я прикладываю все усилия, чтобы не заскулить в голос.

– Только друга прогони.

Игорь хмыкает, качает головой.

– Чтоб остались вы одни.

– Слыш, стихоплет, – вдруг подает голос сыщик. – А тот, кто вернется из могилы, тебе заплатил, или ты на общественных началах?

– Тик-так, тик-так, кто с ней рядом, тот и враг. Два, – говорит человек и разражается громким смехом.

Я не могу это слышать. Не хочу и не буду. Нажимаю на отбой, не попадаю по кнопке. Трубка продолжает хохотать, и я швыряю телефон в стену, только чтобы он заткнулся. А потом обхватываю себя руками и громко хватаю ртом воздух. Когда Гордеев обнимает меня, я не сопротивляюсь. Мне сейчас нужен спасательный круг, способный удержать меня на плаву.

– Что мне делать, Игорь?

– Идти спать, – его рука покоится на моем плече, и я понемногу успокаиваюсь.

– Я не усну…

– Уснешь, – он заправляет мне за ухо короткую прядь. – А завтра мы с тобой во всем разберемся, хорошо?

– Хорошо, – соглашаюсь я и иду в свою комнату.

Уже почти погрузившись в сон, я слышу приглушенный голос Гордеева:

– Виталик? Привет. Извини, что в такое время, но мне нужна твоя магия. Да, парень, да. Как всегда. Ты же знаешь, в долгу не останусь. Ага. Найди мне все, что сможешь, про некоего Волкова Максима Николаевича, 19.01.1991 – 19.02.1991. Да. Серега ничего не нашел, поэтому мне нужен ты. Позвонишь потом? Хорошо. Буду должен. И еще… Найди список всех, кто за последние лет пятнадцать участвовал в каких-либо поэтических конкурсах. Да, я понимаю, сколько это людей. Да. Да. Спасибо. Я жду твоего звонка.

Я просыпаюсь с ужасной головной болью. Она бьется в висках, подкатывает тошнотой к горлу, сводит с ума. На часах слишком много времени, чтобы я хотя бы куда-нибудь сегодня успела. Еле сползаю с кровати и смотрю на себя в зеркало. Просто красотка. Забыла вчера стереть косметику. Я никогда не забывала привести себя в порядок перед сном, и то, что сейчас стала страдать склерозом, говорит только о том, что я на пороге нервного срыва.

Стону и с трудом дохожу до кухни, чтобы с домашнего позвонить Элле Валентиновне, потому что свой телефон я вчера благополучно разбила. Она отвечает мне строго, но, к счастью, когда она увидела, что меня нет на работе в положенное время и я не ответила на звонок, она догадалась обо всем и отменила все встречи и лекции на сегодня. Святая женщина. В отличие от меня.

Грустно вздыхаю – я не готова сейчас к рефлексии, – и иду искать Игоря. Где-то в глубине квартиры плещется вода и я направляюсь на эти звуки. Дверь в ванную приоткрыта, и я вижу Гордеева в отражении зеркала.

– Ты что делаешь?! – я без стука вхожу к нему, сложив руки на груди.

– Бреюсь. Не видишь? – невозмутимо отвечает мужчина, соскабливая с лица щетину моим розовым станком.

– Моим станком?

– А чем мне бриться предлагаешь? Я еще и зубы твоей щеткой почистил.

– Ты просто животное, – качаю я головой глядя, как мою идеальную раковину покрывают мелкие черные волоски в пене. – Это ужасно.

– Да ладно тебе. Я все вымою.

Закатываю глаза и ухожу, чтобы не видеть, во что превращается моя ванная комната. Иду на кухню, сонно зевая, прохожу мимо кабинета и…

Я не знаю, почему именно меня туда потянуло. Возможно, потому что я забыла, убрала ли вчера стакан из-под выпивки. А может, потому что в этой комнате, в окружении привычных книг мне становится спокойнее. В любом случае, я открываю дверь кабинета и застываю на пороге.

Это выше моего понимания. Картинка никак не может достучаться до мозга, чтобы я смогла хоть как-то отреагировать. Поэтому я просто стою и смотрю на разложенное на отцовском столе полуобнаженное тело Арсения Ивановича.

– Лера? – голос Игоря не выводит меня из ступора. – Лер, ты… Ох, черт! Не смотри на это!

Он разворачивает меня к себе, прячет мое лицо у себя на груди, другой рукой шарит в своем телефоне.

– Алло? Серега? – его голос возбужден и взбудоражен. – Срочно сюда! Сейчас скину адрес!