Кабинет Васильева находился на четвертом этаже – вполне хватило для того, чтобы я успела впасть в панику. Макс коротко сжал мою руку перед самым входом в обитель следователя и отворил дверь. Виктор Федорович оказался усталым мужчиной лет сорока пяти с одутловатым лицом и удлиненными усами.

– А вы кто будете? – поинтересовался следователь у Макса, когда мы расквитались с принятыми вежливостями и расселись на потертых стульях.

– Волков Максим Николаевич, – представился Макс. – Моя мать выходит замуж за Лериного отца.

– Ну что ж, – крякнул Васильев. – Наш разговор чистая формальность, поэтому, думаю, ничего страшного, если вы останетесь.

Он долго что-то печатал, стучал то по допотопному принтеру, то опять по грязным клавишам клавиатуры. Я нервничала, поглядывала на Макса, удивляясь его невероятному спокойствию – он глядел в одну точку, абсолютно отрешенный и погруженный в себя. Я же перебирала все возможные причины моего здесь нахождения. Конечно, вероятнее всего, им просто нужно еще что-то уточнить по делу Артема. Хоть и было установлено, что происшедшее – несчастный случай (в крови Артема было так много алкоголя, что все с легкостью поверили в то, что он выпал из окна сам), но мало ли, как у них тут заведено.

Около получаса Виктор Федорович словно бы и не замечал меня, как будто забыл о моем существовании. А потом словно между делом спросил:

– В каких отношениях вы состоите с Леваковым Алексеем Ивановичем?

– С кем? – опешила я.

– Леваков Алексей Иванович, 1990 года рождения, – следователь почесал нос и пристально уставился на меня. – Знаете такого?

– Знаю, – я обернулась, чтобы посмотреть на Макса, но он все также был безучастен к происходящему. – А что, собственно, произошло? С Лешей все в порядке?

– Так значит, этого гражданина вы знаете… – Васильев застучал по клавиатуре, беря тайм-аут в нашем содержательном разговоре.

Мое сердце колотилось, а на лбу появилась испарина. Я вновь взглянула на Макса, надеясь поймать хотя бы один взгляд.

– И в каких вы с ним отношениях? – вновь обратил на меня внимание следователь.

– Мы встречались, – совсем теряя нить разговора пролепетала я.

– «Встречались» это значит, что вы расстались? – задал удивительно логичный вопрос мужчина.

– Да.

– Давно?

– Несколько месяцев назад. Простите, не помню точно.

– Как же так? Первая любовь, а когда расстались не помните, – хмыкнул Виктор Федорович.

– Он не совсем первая любовь, – я покосилась на Макса, уже немного жалея, что он присутствует при этом разговоре.

– А ваши одноклассники и его друзья сказали, что первая любовь… Ошиблись, верно.

Он опять застучал по клавиатуре, что-то бурча себе в усы.

– А расстались-то чего?

– Я… Кхм… – я уже очень жалела, что Макс здесь.

– Смелее, – улыбнулся Васильев в усы. – В другого влюбились?

– С чего вы взяли? – возмутилась я.

– Друзья Левакова так сказали.

– Просто остыла, – пожала плечами я. – Мы лет с тринадцати гуляли вместе. Он не оставил бы меня в покое. Пришлось соврать, что есть другой.

– А, ну понятно…

– Так что с Лешей?

– Леваков пропал, – почти радостно сообщил следователь.

– То есть как пропал? – ахнула я.

– Ну как люди пропадают? – хмыкнул Виктор Федорович. – Ушел и не вернулся.

– Давно?

– Четыре дня назад, – он подался ко мне и доверительно понизив голос заговорил. – Вообще-то еще рано им заниматься. Но его отец… Вы сами понимаете.

– И как вы думаете, что с ним?

– Да спер у бати деньги и удрал, – отмахнулся мужчина. – Сумма-то не маленькая пропала.

– И куда же он сбежал? – мне не нравилась эта версия.

– Да вот я надеялся, что к вам, – он бросил лукавый взгляд на Макса. – Да вижу, что нет.

Уже выйдя из здания я уцепилась за локоть Макса.

– Ты чего? Расстроилась? – он закинул руку на мое плечо, притянул к себе и поцеловал в висок.

– Да, – призналась я. – Просто не верится, что Леша мог так поступить. Он не плохой парень. Точно не вор. Вдруг с ним что-то случилось и ему нужна помощь, а вместо этого на него наговаривают?

– Ты его еще любишь? – Макс заглянул мне в глаза.

– При чем здесь это? Я просто…

– Тогда забудь о нем.

Его глаза гипнотизировали. Он медленно склонился надо мной, и, когда его губы накрыли мои, я действительно забыла о Леше. Я забыла обо всем.

Один упал, другой удрал… Я сижу в своей машине и просто смотрю в одну точку. Уже не первый раз в моей голове всплывают эти строки. Артем, очевидно, упал. Леша удрал. Хотя я до сих пор не могу представить себе ситуации, в которой мой первый парень мог бы обчистить папин сейф и сбежать так далеко и надолго, что за неполные одиннадцать лет ни разу не объявился.

А третий без вести пропал. Я знаю, о ком это, но пока не готова возрождать в памяти те странные воспоминания. От них мутнеет в голове, а рот наполняется вязкой слюной. От этих воспоминаний веет сумасшествием и моей болью. Я всхлипываю, подгоняя слезы, которые последние несколько лет отказываются бежать тогда, когда нужно. Они отказывают мне и сейчас. Расстраиваюсь этому еще больше, чем обычно, – мне кажется, если бы я поплакала, мне стало бы легче. Отогнав от себя упаднические размышления, я завожу мотор. Я еду за ответами и, возможно, той самой необходимой мне эмоциональной разрядкой.

Так некстати всю дорогу думаю об Игоре. Мысли о нем раздражают еще больше. Настолько, что я замечаю, как непроизвольно подергиваю пальцем, а затем и вовсе бью по рулю. Чертов идиот! И я тоже хороша! Чем я вообще думала, когда ехала к нему? Когда пригласила переночевать у себя? Черт! Он думал, что я сразу прыгну к нему в объятия? Черта с два!

К высокому офисному зданию – памятнику стеклу и металлу, я подъезжаю еще более нервной, чем была до этого. На парковке у меня свое место и мне сейчас больше обычного нравится, что я не должна тратить время на нелепые метания по городу.

Внутри все так же, как и снаружи. Металл, стекло, стекло, металл – минимализм во всей красе. Поднимаюсь на предпоследний этаж на жутко медленном для моего нынешнего состояния лифте. В приемной сидит загорелая брюнетка Света с таким декольте, что даже мне (хоть я и абсолютно гетеросексуальна) трудно смотреть куда-то, кроме ее бюста.

– Никита Витальевич занят, – пытается она меня остановить.

– Не для меня.

Я толкаю дверь и, поджав губы, гляжу на «занятого» Ника. Плейстейшен последней модели в тандеме с высококачественным плазменным экраном во всю заднюю стену кабинета творят восхитительные вещи. На секунду я словно оказываюсь в центре эпического сражения. Представительный бизнесмен, а на деле все тот же увлеченный пацан, что и раньше, рубится в одну из модных ныне игр и совершенно не обращает внимания на мое вторжение.