Ной что-то бормотал про себя, пока беспокойно носился туда-сюда. Это сводило меня с ума, но если так ему лучше думалось, я готова была смириться. Главное, чтобы Лорен пришла в себя. В случае с другими девушками я не чувствовала своей вины, но тут все было предельно ясно. Из-за меня Лорен сейчас было так плохо, и если ее состояние не улучшится… я никогда себе этого не прощу.

Мы молчали и ждали. Понятия не имею чего, но настроение, витающее в воздухе, не позволяло ничего другого. Я ни в коем случае не прилегла бы вновь, потому что не могла допустить, чтобы с Лорен еще что-нибудь произошло. Здесь она должна была быть в безопасности, к тому же мы не одни, тем не менее все во мне сопротивлялось естественным потребностям. Если отсутствие сна было ценой хорошего самочувствия Лорен, я готова была заплатить.

Минуты тянулись одна за другой, Лорен таращилась вдаль. Затем пелена постепенно стала исчезать с ее глаз. Мы дружно выдохнули, когда она подняла голову и по очереди посмотрела на каждого из нас. Девушка отодвинулась от Джорджа, и он мгновенно убрал руку.

– Что случилось? – спросила она.

Я быстро обменялась взглядом с Ноем, который наконец успокоился и обратился к ней.

– Ты выпала из реальности. Возможно, это последствие долгого пребывания в Литерсуме.

– Ой. – Она наклонила голову. – Я помню только, как мы вошли в академию. Затем темнота. Но сейчас я чувствую себя хорошо. Словно ничего и не происходило.

– Это радует. И все-таки мне жаль, что мы втянули тебя во все это.

Лорен щелкнула языком.

– Я добровольно согласилась поучаствовать, никто не должен за это извиняться. Ведь ничего страшного не произошло. Вам хотя бы удалось выяснить, работает ли Следопыт?

Ной с грустным видом почесал подбородок.

– Он не мог вычислить твою ауру ни в одном книжном мире почти два часа. Его хватило лишь до книжного магазина, через который вы прошли дальше. К сожалению, мы не сдвинулись с места.

– Все еще впереди. Мы найдем ее, – сказала я, потому что было больно видеть Лорен такой разочарованной.

В кармане завибрировал телефон. Это было напоминание о том, что скоро начнется моя смена в закусочной. Могу ли я оставить Лорен одну? Но если я снова не появлюсь на работе вовремя, последствия могут быть серьезными. Лорен встала, сбросила одеяло на диван и потянулась.

– Мне действительно уже хорошо. Но я думаю, что остаток дня все-таки проведу в кровати, читая книгу. До завтра я восстановлюсь на все сто процентов.

Я нахмурила брови.

– Правда, – подтвердила она. – В отличие от тебя мне небезразлично мое состояние.

Я набрала полную грудь воздуха.

Лорен прикусила губу.

– Извини, я не это имела в виду. Я волнуюсь за тебя, Райли.

– Не стоит. Все должно быть наоборот. В конце концов, это я втянула тебя в это безобразие и даже не поняла, насколько тебе плохо.

– А все потомууууу… – Она произнесла это с ехидной ухмылкой на губах, и я прекрасно знала, к чему она клонит.

Потому что я была переутомлена. Потому что я не хотела признать, что недостаточно спала. Потому что я не повлияла на ситуацию.

Однако Лорен забыла, что я не могла это изменить. Все всегда мне советовали больше спать, больше времени уделять себе… Но если бы я следовала их советам… если бы я прекратила плыть, я бы утонула. Мысли и заботы поглотили меня, подобно мощнейшей волне, и выплюнули обратно с переломанными костями.

– Я правда могу оставить тебя одну? – спросила я.

Ухмылка Лорен исчезла.

– Конечно.

– Тогда я приму душ и пойду на работу. – Я поставила чашку на стойку и помахала на прощание Джорджу и Ною. Оба, как обычно, молча наблюдали за нашим разговором, ждали и ничего не ели. Лорен придержала мне дверь, и я покинула магазин. Она больше ничего не сказала, да и мне не хотелось продолжать разговор.

Я закрыла дверь, ведущую к лестнице, и почувствовала, что кто-то стоит сзади. Ной последовал за мной, он остановился прямо за мной, засунув руки в карманы. Я, моргая и пытаясь привыкнуть к тусклому солнечному свету, развернулась к нему. Его волосы были взъерошены сильнее, чем обычно, как будто он сам их растрепал. Под глазами залегли темные круги, которые были схожи с цветом его радужки. Раньше я этого не замечала. Насколько же я была сосредоточена лишь на себе? Мне хотелось вытянуть руку, дотронуться до его щеки, провести по щетине. Я хотела попытаться прогнать темноту, которая придавала его глазам этот горький блеск. Я скрестила руки за спиной, чтобы мой уставший мозг не додумался воплотить эти сумасшедшие мысли.

– Что такое? – спросила я.

– Мне очень жаль, что наша попытка закончилась именно так.

– Тебе не нужно извиняться. Ты ведь это сделал не специально, тем более ты не стал бы предлагать эту идею, если бы знал о рисках, не так ли?

Челюсть Ноя дрогнула.

– В этом то и дело. Я должен был это предусмотреть. Тем более что с двумя блогерами произошло то же самое. Они тоже не могли ничего вспомнить.

– Но если это происходит так быстро… Разве раньше никогда не было людей, который находились в Литерсуме так долго?

– Нет. Или, говоря иначе: уже встречались люди, проводившие в Литерсуме еще больше времени, но у них не проявлялись такие симптомы. Это что-то новенькое. – Его глаза сузились. – И мне это не нравится.

– Я клянусь тебе, Ной, если бы я знала, что для блогеров существует какая-то опасность, тогда…

Он поднял руки.

– Я знаю, Райли. По крайней мере, я это понял.

Сердце ушло в пятки, и мне пришлось опереться на дверь, чтобы не упасть. Ной сделал шаг вперед, следуя моим движениям, и протянул руку, чтобы поймать меня. Но ему не стоило этого делать.

– Спасибо.

Он кашлянул.

– Это всего лишь… Я в отчаянии. Я не знаю, с чего начать. Наверняка есть какое-то логическое объяснение, но я понятия не имею какое. И это меня расстраивает.

Он принимал это к сердцу ближе, чем я думала.

– Могу я поинтересоваться, почему ты решился на эту работу? Тебе за это платят?

– Дело не только в деньгах, – ответил он и скрестил руки на груди.

– Так говорят только те люди, которым не надо об этом беспокоиться.

– Это причина того, что у тебя столько подработок? Деньги? – Он наклонил голову. Это что, допрос? Нет, судя по его открытому выражению лица, его это действительно интересовало.

– Без них я не выживу.

– Тогда это, наверное, огромная роскошь, что я выбрал эту работу из интереса и отказался от денег.

– Самая большая, – ответила я. Даже невозможно себе представить. Занять должность только потому, что у тебя есть большое желание и свободное время. Жизнь в академии, должно быть, прекраснее, чем я рисовала ее в мечтах. – Ты должен ценить это.