– Театр же выступает на любых подмостках.

– Че, там акробаты есть, у которых расчетпо сантиметрам? – шмыгнул носом Мара. – Не допрыгнул и маковкой вковер впечатался! А звери! Они же из вагона не выйдут, если команду не поймут!Немецкий для них как эсперанто. Тихон, нихт эссен![12]

Медведь, явно собравшийся погрызть подоконник,зло посмотрел на парня.

– У него намордник, – напомнил я.

– Знаю Тихона как облупленного, –фыркнул акробат, – он…

Договорить Мара не успел, из глубины зданияполетел вопль, похожий на рев раненого бизона:

– Суки! Гады! Ну покажу ему!

– Облом! – с горечью щелкнул языкомМара. – Вот, блин, уже третий раз!

– Что? – не понял я.

В воздухе повеяло ароматом детского мыла,вслед за запахом появилась девушка в джинсах.

– Кирдык, – сказала она.

– Вау! – погрустнел Мара.

– Трофимов урод! – продолжаланезнакомка.

– Этта точно, – согласился Мара.

– Энди денег сегодня не даст!

– Понятно!

– И завтра хрен получим!

– Угу!

– А это кто с тобой? – проявилалюбопытство девушка.

– Шпрех, – коротко ответил Мара.

– Жозефина, – представиласьнезнакомка, – ну, покедова.

– Пошли, – повернулся ко мнеакробат, – отмена! Не работаем.

– Почему? – впал я в изумление.

Мара схватил меня за руку и потащил вниз.

– Запомни. Если случился косяк, главное –не попасть под руку Энди, убьет не глядя. Он дико сильный, Тихона щелчкомуложит! Мы же не одни с программой, другие коллективы есть. В принципе, особойконкуренции нет, но вот Трофимов! Это он крысятничает! Назло нам делает!

– Это как?

– Ну смотри. Энди договорился овыступлении, обозначил сумму. А потом прикатывает Трофимов и заявляеторганизаторам: «Наша программа лучше, и возьмем мы дешевле». Врет не моргнув. Унего отребье в команде, заднее сальто не скрутят! И четыре дряхлых пуделя вюбках! Да только зрителю это по фигу. Он че понимает? Допустим, трио Банкин.Два мужика и баба. Парни выходят, берут в руки две палки, а девка начинает наних этюд отрабатывать, туда-сюда вертится. Сначала они с двумя балансамиработают, потом, опля, одну дубину очень эффектно отбрасывают, и партнершадальше хреначит. Народ ревет от восторга! Им, дуракам, кажется, что на однойпалке трудно стоять. Ну как, Ваня? Ты согласен про один баланс?

– Да, – осторожно ответил я.

– Дурак, – констатировалМара, – одной палкой они свою бабу всегда поймают, а вот с двумя оченьсложно. Все наоборот! Только народ не в теме. Поэтому трофимовские на урапроходят. Сегодня они нас опять обштопали! И денег фиг!

– А неустойка? – возмутился я.

– Чего? – скривился Мара.

– Вы договор подписываете? Директор есть?Кто занимается организацией концертов? – попытался я разобраться вситуации.

– Энди у нас за главного, – вздохнулМара, – он умный, хорошо читает, разговаривать умеет. Не как ты, конечно,слов таких сильно умных не знает, но тоже может впечатление произвести.

– Денег нет, – заявилматериализовавшийся из ниоткуда Антонио.

– Слышали, – кивнул Мара, – иче? Лично мне жрать охота! А ты, Вань, как насчет кусалова?

– Если предложат большой бифштекс и горужареной картошки, не откажусь, – вздохнул я.

– Мими! – заорал Мара. – Тыгде?

Из-за спины Антонио выглянула обезьянка.

– Денег нет! – сообщил младшийМорелли.

Макака закивала.

– Работаем? – прищурился Мара.

Мими ухватила меня за руку.

– С ним? – удивился Антонио.

Обезьянка заулыбалась и полезла в своюспортивную сумку. Я разинул рот. Мартышка вытащила платье, парик из светлыхдлинных волос и начала быстро превращаться в женщину.

– Ваня, ты в покер играешь? –осведомился Мара.

– На уровне примитивного любителя, –пояснил я.

– Сойдет, – обрадовалсяАнтонио, – значитца, так! Слушай внимательно!

Узнав, что предстоит делать, я откровенноиспугался.

– Не сумею достойно разыграть спектакль,испорчу все дело.

– Не дергайся, – успокоил меняМара, – если в одном месте не получится, в другое направимся. В концеконцов все станцуется.

– В самом худшем варианте пятакначистят, – весело заявил Мара, – Ваня, ты трус?

Я вздохнул и честно ответил:

– Да!

– Мы тоже, – на полном серьезеконстатировал Антонио, – но жрать охота. Ладно, хватит бухтеть,работаем. – И объяснил мне, что делать. – Ваня, запомнил роль?

И что мне оставалось? Только соглашаться.Внезапно Мара обнял меня за плечи.

– Спокуха. Первое правило арены: ничегоне бойся и верь в себя. Второе: жизнь – игра, мы получаем от нее удовольствие.Третье: не планируй неприятности, иначе утонешь в них! Четвертое…

– Пришли, – оборвал братаАнтонио, – я, соответственно, начинаю! Мара, ты на дверях. Мими, солнышко,вперед! Ваня! Где кураж? Представь, что там арена, зритель. Ну! Айн, цвай!Через пять минут твой выход, готовь антре!

Я глубоко вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнули вошел в небольшой бар, набитый мужчинами.

Мими уже сидела за столиком у стены. Я,изображая благородное негодование, воскликнул:

– Вот ты где! Опять в карты режешься!

Макака опустила голову. Если не знать, чтоМими обезьяна, то легко примешь ее за женщину. Тело ее скрывало широкое платьес длинными рукавами, ноги обуты в ботинки, на голове парик из длинных светлыхволос, а лицо закрывают огромные очки. Губы, накрашенные ярко-красной помадой,завершали образ.

– Это невозможно! – вопил я.