– Не так давно я женился наочаровательной Леночке Чижовой.

– Поздравляю, – кивнулаЭвелина, – хорошая семья – это главное для человека.

– Спасибо. Вы правы, – согласилсяя. – На самом деле я живу в Америке, здесь нахожусь временно, по деламбизнеса. Через некоторое время мы с супругой планируем перебраться в Атланту.

– Человек ищет, где лучше!

– Справедливо. Но возникла одна проблема.

– Какая?

– Э… ну… боюсь, что вы плохо подумаете оЛене.

– Наш принцип никогда не осуждатьлюдей, – мягко сказала Эвелина, – чаще всего человека в угол загоняютжестокие обстоятельства, не следует бросать в него камень.

– Понимаете, до меня у Лены была связь сдругим мужчиной. Она забеременела и родила ребенка. Любовник обещал на нейжениться, сказал: «Как только младенец появится на свет, мы распишемся». Я непонимаю, почему Анатолий не отправил Лену на аборт, но факт остается фактом:родилась девочка Нина, а кавалер сбежал. Он даже не пришел в клинику встретитьмолодую мать.

– Если бы вы знали, сколько подобныхисторий я слышу в этом кабинете, – горестно вздохнула Эвелина, –непорядочным мужчинам, как правило, попадаются на пути наивные девочки.

– Лена стала растить младенца ипознакомилась со мной. Еще раз прошу, не осуждайте мою супругу, но онаиспугалась. Решила: ребенок станет помехой для ее личного счастья – и отнеслаего к вам вместе с медкартой.

Эвелина перебила меня:

– Мы помогаем женщинам, попавшим втупиковую ситуацию.

– Позавчера я, совершенно случайно, отближайшей подруги жены узнал правду. Ниночка была отдана в руки некой Ане. Итеперь…

– Дорогой Майкл, – перебила меняженщина, – очень часто так называемые подружки врут, завидуют чужомусчастью, хотят его разрушить. Скорей всего, ваша Лена оклеветана.

– Нет, нет, – возразил я, – янашел дневник жены и, каюсь, прочитал его, там есть подробности!

– И зачем вы пришли к нам? – резкопогасила улыбку собеседница. – Хотите развестись с женой? Вам нужныдоказательства существования малышки? Ничем не могу вам помочь!

– Вы не поняли, не надо торопиться свыводами, – укорил я Эвелину, – лучше разрешите мне спокойнодоговорить до конца! Лена очень мучается, я вижу, как ей тяжело, она плохоспит, не ест, часто плачет. Вот я и решил: найду Нину, верну ее Лене, и мызаживем одной семьей. Я очень люблю жену и приму ее ребенка.

Эвелина откинулась на спинку стула.

– В наш Центр практически не приходятмужчины, – призналась она, – а с такой просьбой и вовсе обратилисьвпервые. Боюсь только, вы явились зря!

– Почему? Дайте мне координаты этой Ани!

Эвелина вынула из ящика стола сигареты.

– Сейчас попробую объяснить. Нашеучреждение уникально, подобного ему в России нет. Мы существуем на деньгичеловека, который пережил в детстве трагедию. Подробностей я не знаю, но ИванПавлович…

Я вздрогнул.

– Что?

– Иван Павлович, так зовут нашегооснователя, – пояснила Эвелина, – вырос, выучился, поднял бизнес,нынче очень богат и милосерден. Иван Павлович не хочет, чтобы кто-то повторилего детство, поэтому и построил Центр. Мы пытаемся спасти многих детей.Конечно, судьба тех, кто попал в приюты, незавидна, но, Майкл, вы даже непредставляете, какое количество женщин убивает младенцев! Мы даем объявления вбесплатных газетах, создали сайт в Интернете, просим мамаш: если вы хотитеизбавиться от новорожденного, отдайте его нам! Мы работаем круглосуточно, можноприйти, положить сверток с ребенком в приемник на стене, позвонить и уйти, недожидаясь нашего сотрудника.

– Короб, – вырвалось у меня, –вот о чем вела речь Елена, когда говорила, что Нина не поместилась в некий ящикиз-за толстого одеяла! Моя жена имела дело с вашей сотрудницей Аней, очевидно,вызвала ее звонком. Можно мне побеседовать с этой женщиной?

– Нет, – возразила Эвелина.

– Но почему?

– В Центре нет человека с именемАнна, – пояснила дама, – следовательно, Лена обращалась не к нам.Сюда не поступала Нина Чижова!

– Только что вы сказали, такой Центр вРоссии один.

– Да, – согласилась Эвелина, –попробуйте понять, мы не требуем документов, если женщина оставляет ребенка,она его более никогда не увидит. В большинстве случаев сюда подкидываютмалышей, рожденных тайно. Но иногда при ребенке есть записка с именем иликакой-нибудь документ, ну, допустим, медкарта. И тогда мы регистрируемподопечного под его именем, нового не придумываем. Если крошку забирают всемью, приемные родители дают ей свою фамилию и, как правило, другое имя. Есливы утверждаете, что при девочке имелась медкарта с указанием, что ее зовут НинаЧижова, мы бы ее так и внесли в список. Но таких подкидышей нет и не было. Унас строго соблюдают правила. Господин Подушкин немедленно выгонит тех, ктонепорядочен.

– Кто? – севшим голосомпоинтересовался я.

– К сожалению, в Центр иногда приходят наслужбу не очень добросовестные…

– Нет, нет, кто их выгоняет? –невежливо перебил я даму. – Вы только что назвали фамилию.

– Ах да, – смутилась Эвелина, –это моя оплошность, наш основатель, Иван Павлович Подушкин, очень скромен! Оннастоятельно просил не упоминать его имени! Как у меня это вылетело? Могуоправдаться только изумлением от вашего прихода! Поверьте, вы первый мужчина,пожелавший вернуть в семью ребенка от первого брака!

– Как его зовут? – тупо переспросиля. – Сообщите имя отца-основателя.

– Иван Павлович Подушкин, – нехотяповторила Эвелина.

– Это имя кажется мне хорошознакомым, – пробормотал я.

Эвелина окинула меня оценивающим взглядом:

– Сомневаюсь, что вы встречались! ИванПавлович, как я поняла, ведет крайне замкнутый образ жизни.

– Значит, Подушкин, – я попыталсяприйти в себя, – да еще Иван Павлович, удивительное совпадение.

– С кем? – заморгала Эвелина.

Я кашлянул и, напустив на себя равнодушныйвид, сказал: