– Похоже на то, – смутился Антонио.

– Где?

– Не помню!

– Вернулись в бар?

– Это навряд ли.

– Так где спустили выигрыш?

– Ерунда, ща Мара пожратьпринесет, – зачастил Антонио.

– Пойду умоюсь, – сказал я иотправился в ванную, провел там четверть часа, вернулся в спальню и увидел, чтоакробаты уже накрыли на стол.

– Давай, Ваня, – потер рукиМара, – налетай: колбаска, сыр!

– Хорошо, что в баре внезапно погассвет, – вздохнул я, – иначе приключение могло плохо завершиться.

Антонио засмеялся:

– Наивняк! Это подстава. Бармен ужеполучил свою долю!

– Ну, Ваня, ты влился в коллектив, –засмеялся Мара, – здорово вышло! Если завтра не дадут денег, мы опятьигранем.

– Нет, – твердо сказал я, –нельзя заниматься жульничеством. Рано или поздно всех нас поймают и посадят! Яболее не участвую в подобных представлениях и вам не советую. Тем более что выпотом напиваетесь до амнезии!

Мара замер с куском у рта, Мими страннохрюкнула, Антонио же грустно сказал:

– Вань, ты не понимаешь! У нас, того,кирдык! Совсем плохо! И денег нет! Мы их пропили!

– Не надо прибедняться, – перебил яакробата, – недавно мне в руки попался журнал, где сообщались гонорарынаших певцов. Честно говоря, я испытал удивление: поп-звезды получают подвадцать тысяч долларов за несколько песен!

Мара грустно рассмеялся:

– Эх, Ваня, таких единицы! Остальные засто баксов неделю поют и пляшут. А цирковые, даже супер-пупер, о такихденьжищах и не слышали. Мы давно в пролете! Че имеем, на коллектив тратим.Тихона кормить надо?

Я кивнул, Мара поднял палец:

– О! Костюмы обновить, бензин дляавтобуса, квартиру оплатить. Это только начало. Хорошо, если в ноль выходим, ато и минус получается! И еще у нас регулярный облом с площадками!

– Другие артисты ведь выживают? –вырвалось у меня. – Почему же у вас концерты отменяются?

Мара и Антонио переглянулись.

– Жозефину видел? – спросили онихором.

– Да, – кивнул я.

– Она каучук делает, – пояснилМара, – а ее муж, Федор Трофимов, был у нас импресарио, это типа продюсер.

– Ох, – вздохнул Антонио, –Федька такой ловкий! Из-под земли клиентов находил, и его, как Энди, не кидали.Мы в шоколаде были. По два выступления в день! Даже в Германию ездили. А потомусе лопнуло!

– По какой причине? – удивился я.

– Федька Жозефину в койке с Эндипоймал, – шепотом объяснил Мара, – ну и ушел, набрал свой коллектив.Теперь там кассу делает, а нам гадит. Нарочно кислород перекрывает, уже полгодафанерой над Парижем летаем! Федька старается.

– Что же Энди? – возмутился я.

Антонио запихнул в рот кусок колбасы.

– Знаешь, – еле слышно произнесМара, – Энди суперский акробат, он и нижним может, и верхним, если ктоего, конечно, выдержит. Вот только импресарио из него хреновый!

– С людями договариваться неумеет, – подхватил Антонио.

– Еще орет все время, – дополнилМара.

– Это от нервов, – оправдал братаАнтонио.

– Ваще ему плохо!

– От нас уж четверо ребят убежало! Клоун,наездники и фокусник.

– К Трофимову ушли!

– Остались мы, Костя с медведем иЖозефина!

– Ее Федька не переманит!

– Точно!

– Так и с голоду подохнуть можно!

– Потому мы и химичим в карты.

Братья замолчали, Мими села на кровать, обнялаголову лапами и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

– Хорошо, родители не дожили, –вздохнул Антонио, – отец бы с ума сошел: Морелли каюк приходит. Однарадость осталась: выпить и забыться!

Я подошел к столу, взял кусок сыра, положилего на хлеб и сказал:

– Спокойно! Никаких бутылок с водкой.Если очень постараться, то вполне можно переломить хребет неудаче. Где Энди? Уменя появился гениальный план!

Около десяти утра я приехал по нужному адресуи позвонил в домофон.

– Кто там? – прошуршал изпластиковой коробочки женский голос.

– Вчера я беседовал с Натой, –ответил я, – она обещала мне помощь.

– Сейчас открою, – ответили изнутри,но характерного щелчка не послышалось.

Я продолжал стоять на небольшом крылечке. Входв Центр помощи «Мария» выглядел немного странно. Створка былацельнометаллической, без всякого намека на ручку. Зато сбоку, в стене, имелосьнаглухо закрытое окошко, перед ним зачем-то был прикреплен лоток. Ожиданиезатянулось, я опять потянулся к звонку, и тут дверь распахнулась.

– Вы к нам? – настороженнопоинтересовалась пожилая дама в белом халате. – Чем могу служить?

– Вчера ваша сотрудница пригласила меняприехать, – ответил я, – у меня проблема, знаете ли!

Лицо женщины разгладилось.

– Входите, сюда, налево.

На пути вновь возникла створка, на этот раз сматовым стеклом и ручкой. Я повернул бронзовый кругляш и очутился в некомсимбиозе уютной гостиной и кабинета врача. За письменным столом сидела женщиналет пятидесяти, увидев меня, она приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, я Эвелина, садитесь. Чтослучилось?

– Насколько я понял, вы помогаетеженщинам, попавшим в беду? – с места в карьер начал я.

Эвелина покачала головой:

– Не совсем так! Мы подставляем плечовсем, независимо от пола, вероисповедания, расы и возраста. Как вас величать?Если не хотите называть свое настоящее имя, скажите любое, документов я непотребую, но надо же как-то к вам обращаться!

– Майкл, – ответил я.

– Очень приятно. Вы можете спокойноизложить свою проблему, ничто из сказанного не просочится из этого кабинетанаружу, – пообещала Эвелина, – я не буду делать никаких записей,просто выслушаю вас, а потом решим, как лучше поступить.