– Это невозможно!.. Совершенно невозможно.

– Что происходит, в конце концов?.. Разве мы не находимся на свободной земле Америки, страны, дающей всем гостеприимство… и убежище, защищающее ото всех бед?

– Всё это – пустые слова! В Хелл-Гэпе вы в опасности… Покиньте на время город и отправляйтесь дальше.

– Это приказ или совет?

– Совет, и самый бескорыстный, потому что вы мне симпатичны… точно так же, как и этот беспутный Боб. Я буду очень огорчен, если с ним случится несчастье. Через двенадцать-пятнадцать часов вы будете страшно скомпрометированы, и притом с невероятной ловкостью и упорством. Короче, пустили слух, что вы связаны с конокрадами, нападающими на соседние ранчо. Ранчмены настолько выведены из себя этими непрекращающимися кражами, что вешают всех подозреваемых без разбора…

– Это оскорбление! Мы всего восемь дней назад впервые пересекли канадскую границу, преследуя негодяя, предавшего наш городок и убившего нашего отца!

– Не сомневаюсь в вашей невиновности, а вашу цель считаю одной из самых благородных. Но, тем не менее, слух распространяется с такой настойчивостью, что вы, если останетесь здесь, можете стать жертвами катастрофы, подобной той, в которой Боб чуть не потерял жизнь. Я просто не смогу защитить вас, если разносчики этой клеветы убедят большинство жителей в вашей виновности. Вы же об этом кое-что знаете. Не так ли, Боб?

– Ну, в моем случае была хотя бы видимость правды. Я же не святой… Но всё равно я краснею, слыша, как мои соотечественники понимают законы гостеприимства. Эх, если бы тут со мной была хотя бы сотня ковбоев с Блэк-Хиллс, мы бы быстро очистили его, ваш проклятый Хелл-Гэп! Ну да ладно! Вы были предупредительны ко мне, шериф, и я этого не забуду. Прощайте!

– Прощайте, Боб! – сказал шериф, протягивая руку, и эта фамильярность, казалось, нисколько не унизила достоинство должностного лица. И вы, молодые люди, тоже прощайте. Будьте благоразумны, терпеливы, и тогда всё будет хорошо.

…Четверть часа спустя после этого разговора четверо компаньонов, внутренне удрученные нежданной помехой, но делающие хорошую мину при плохой игре, покидали старательский кэмп, опередив на два часа срок окончания передышки.

Ведомые Бобом Кеннеди, которому были хорошо знакомы окрестности молодого города, они добрались до берега озера, продвигаясь крупной рысью на протяжении полутора часов по ароматной, густой и сочной траве, известной под названием бизоньей[44]. Наконец они прибыли к совершенно изолированному срубу, возведенному в сотне метров от озера, на плоской, как ладонь, площадке. Трава близ избушки была выкошена и утоптана. Избушка достигала в длину пяти метров, а в ширину – трех. Стены из положенных одно на другое бревен поднимались на два метра, а перекрыта избушка была кусками подпаленного дерна, уложенного, как попало, на опору из веток. Справа и слева к избушке были прикреплены колья, служившие коновязями.

Они добрались до берега озера

Внутри избушка была совершенно голой. Виднелись только пять-шесть колышков, вбитых между деревянными брусьями, – разумеется, для подвешивания оружия и конской сбруи. Косые лучи заходящего солнца пробивались сквозь дырки в кровле. Хорошо, что стоял июнь. А ведь здесь, в Дакоте, температура зимой падает до −40°С, хотя в разгар лета она может подниматься до +40°С. Следовательно, как заметил Боб, не следует бояться простуды или насморка.

Вспененных и вспотевших лошадей расседлали и – как хорошо обученных животных – оставили пастись на густой луговой траве.

– Мы здесь как у себя дома, а скорее – просто дома, – сказал Боб и несколько раз щелкнул своим знаменитым stock-whip, то есть ковбойским кнутом, чтобы отогнать гремучих змей, которые могли заползти в избушку в поисках тени и прохлады. – Владельцем этого дворца был один из моих закадычных друзей, и мне стало очень больно, когда я его потерял в прошлом месяце. Он погиб на ранчо Поркьюпайн. Один из парней ранчмена всадил ему с шестидесяти шагов пулю промеж глаз… Превосходный выстрел!

Дом остался ничейным после его гибели; мы займем этот дворец и устроим здесь свою штаб-квартиру.

– А вы не находите, Боб, – спросил Жан, – что она несколько далековата от города.

– О! Расстояние не имеет значения.

– А если этот негодяй сбежит?

– Мы погонимся за ним.

– А если мы потеряем его след?

– Отыщем.

– Одна старая французская поговорка учит: «Лучше исправно держать, чем потом бежать».

– Ваша поговорка права. Вот поэтому я и предлагаю вам остаться здесь, а не бегать, а еще запастись терпением, чтобы хорошо удержать… Вы любите рыбу?

– Конечно. А почему вы спрашиваете?

– Вы рыбаки?

– Черт побери! Мы же канадцы.

– Прекрасно! Друзья мои, устраивайтесь здесь в свое удовольствие. С завтрашнего дня мы станем страстными рыболовами. У меня в мешке есть несколько крючков и отличных дублёных шнурков. Вы мне расскажете, как на них ловится.

– Вы смеетесь над нами, Боб! Ловить рыбу, когда на кон поставлена судьба большого дела!..

– Что до меня, то я возвращаюсь в Хелл-Гэп сразу же, как станет темно…

– Вы не пройдете там и двадцати метров, как вас узнают, арестуют, а потом повесят!

– Когда я узнаю, что творится в этой жалкой дыре, то сразу же вернусь и расскажу обо всем вам. Либо я сильно ошибаюсь, либо я расскажу вам кое-что интересное. Ждите меня к одиннадцати часам и поджарьте мне на завтрак две-три кефали. Они в этом озере очень вкусные. А сейчас я хочу вам приготовить несколько лепешек. Я взял с собой маленькую сковородку, топленое сало и муку. А потом мы откроем банку тушеного мяса производства прелестного мистера Армора[45] и поужинаем, как лорды Старой Англии.

Сказано – сделано, и Боб, сама пунктуальность, отправился в дорогу в половине десятого, крепко пожав руки ошеломленным братьям.

Трое братьев с самого начала испытывали, даже вопреки самим себе, влияние этого странного персонажа по имени Боб Кеннеди. Столь быстро менялись события после их перехода на американскую территорию, и так тесно был связан с ними Боб, что у братьев не оказалось времени ни поразмышлять, ни переждать.