Кайлан не знал, на что он надеялся, когда сюда шел, но явно не на это. Ее ответ не был картой, по которой можно выйти из леса, как и не был веревкой, по которой можно вылезти из болота. Огра мудрая, но ее мудрость не могла им помочь. Она не могла даже сказать, есть ли свет в конце тьмы. Они не могли позволить себе ждать, когда же она их спасет.

– Хватит с меня терпения, – вздохнул Кайлан и ощутил себя опустошенным. – Хватит с меня ваших слов.

О сказанном он сразу пожалел. Удивилась даже Тавра. Огра пригвоздила его своим единственным глазом, последним оставшимся из трех. Впервые он увидел настоящие эмоции на ее лице. Она перевела взгляд с его лица на крепко сжимаемую им книгу.

Он подумал, что она упрекнет его за такое обращение к ней, но она сказала лишь это:

– Возьми эту книгу. Огра думает, что она предназначена тебе.

Затем она отвернулась от них и, шаркая ногами, ушла прочь, не приглашая их последовать за ней. Он хотел было извиниться, но в помещении повисла такая печаль, что ему не захотелось усугублять ее. Беседа с Огрой окончена, и конец ей положил Кайлан.

– Пойдемте, – произнесла Найя. – Пора уходить отсюда.

Уходя, никто не проронил ни слова. У них не было цели, разве что хотелось поскорее уйти с Высокой Возвышенности. Кайлан так сильно хотел убраться оттуда, что чуть не попросил Тавру отвести их прямиком к Черной реке, как она и хотела с самого начала.

Добравшись до широкого и плоского камня с наполненными дождевой водой углублениями, они остановились на отдых. Вода в резервуарах оказалась чистой и оставалась прохладной даже под лучами солнц. Кайлан приложил усилия, чтобы насладиться ею и моментом. Он умыл лицо, пытаясь смыть с себя воспоминания об Огре и ее механическом планетарии.

Может, не все так плохо. У него была подаренная ею книга. На книге не было никаких особых отметок, за исключением неизвестного Кайлану символа, тушью нанесенного на корешок. На переплете из затертой кожи темного сине-зеленого цвета отсутствовал один уголок, но в остальном переплет был цел.

Кайлан полистал книгу: большинство страниц были заполнены. Записи сделаны тушью, а не снооттисками, как делают гельфлинги. Некоторые слова неразборчивы, а почерк отличался от почерка на свитках и пергаментах в планетарии Огры. Вокруг бегло выполненных зарисовок, чертежей и каких-то непонятных фигур, принадлежность которых было невозможно определить, там и сям были черные кляксы. Поскольку написано было тушью, а не снооттисками, Кайлан решил, что записи вел не гельфлинг, но во многих местах были добавлены записи на языке гельфлингов, причем для негельфлинга довольно неплохо составленные. Темы записей были разрозненны, одни заметки относились к географическим, другие – к астрономическим. Некоторые походили на дневниковые записи и тянулись на несколько страниц. Эти записи Кайлан почти не мог разобрать, было понятно только, что они записаны плотно и убористо, с множеством чернильных клякс, а в некоторых местах виднелись остатки выдранных страниц.

– Я думаю, что послание на камне с паутиной было верным, – сказала Найя, когда они приготовились продолжить путешествие. Кайлану хотелось отдохнуть подольше, но он понимал, что нужно идти. Возможно, когда они доберутся до Черной реки и сядут в лодку, он сможет в ней читать.

– Что? – Гурджин удивленно поднял брови. – Ты поняла, что оно означает?

Кайлан предоставил Найе рассказать о просроченном секрете и был рад, что наконец-то можно раскрыть его суть, пусть даже она уже утратила свою актуальность. Возможно, это хоть как-то поможет разрешить ситуацию.

– Там сказано «не доверяй ей». Нам не хотелось придавать значение анонимному предупреждению, но может, все же следовало это сделать.

– Значит, «не доверяй ей»? – повторил за ней Гурджин. – Странно было бы написать такое об Огре. Нельзя сказать, что она нас обманула. Чему там было доверять… или не доверять? Она ничего нам не сказала.

– Кое-кто попытался сэкономить наше время, – Тавра заговорила впервые после того, как они покинули дом Огры.

– То есть сначала ты не хотела, чтобы мы это прочли, а теперь используешь, чтобы придать веса своим аргументам? – огрызнулась Найя. – Очень серебристо с твоей стороны.

– Возможно, если бы вы сразу рассказали нам о послании, мы бы последовали его совету и сейчас были бы уже у Черной реки.

Скрестив руки, Найя повернулась лицом к Тавре.

– Нет. Мы договорились сделать все возможное. Было бы правильно разослать весть. Это наша общая беда. Даже если мы не можем положиться на Огру.

– И каков ваш план? – На этот вопрос ни у кого не нашлось ответа, и Тавра с чувством собственной важности отбросила рукой волосы. – Понятно. Ну, пока вы составляете свой план, позволю себе предложить спуститься к реке. Уверена, когда мы к ней доберемся, у вас уже будет блестящая идея.

Сарказм был настолько осязаем, что Тавра могла бы резать его ножом. Найя потянулась в сторону и гордой, крепкой хваткой властно схватила Кайлана за руку.

– Кайлан что-нибудь найдет в книге. Правда, Кайлан? Прежде, чем мы доберемся до реки. Я в тебя очень верю!

Высказавшись, юная дренчен зашагала по тропе. Гурджин и Тавра посмотрели на обхватившего книгу Кайлана. Он не знал, злиться ему или радоваться тому, что Найя обязала его в короткий срок найти решение, как поступить дальше.

Тавра пожала плечами и, сдвинув полу своего плаща, положила руку на ножны. Она вызывающе и с сомнение фыркнула:

– Тебе лучше начинать читать, – сказала она, развернулась и стала спускаться вслед за Найей.

На ночевку они остановились почти у самого леса. Тавра выбрала место вблизи широкого озера, раскинувшегося между горами и лесом. Сквозь шелест ветра в листьях и звуки пробуждающихся ночных существ Кайлан слышал звуки озера и даже, вероятно, журчание ручья, одного из притоков Черной реки. С высоких гор в речной канал спускались более двух десятков речушек и ручейков – об этом он узнал из карт в старинной книге.

Но от карт в ней толку не было. Чтобы воспользоваться картой, нужно знать направление, а его, к сожалению, в старом тексте указано не было.

Кайлан прислонился к валуну. Его глаза устали от чтения. Чтобы дать голове отдохнуть, он достал собственные свитки и записал все последние события, вспоминая их как можно подробнее, пока память была свежа. Дневник навсегда сохранит воспоминания о планетарии. В нем можно немного сгладить впечатления от путешествия. Общение с Огрой могло оказаться всего лишь запинкой на пути к настоящему успеху. Возможно, всего через несколько глав окажется, что это мрачное разочарование не было концом, а было лишь смутной частью середины. Возможно, так даже лучше.

Нет, – решил Кайлан, создавая снооттиски, – так лучше. Без всяких «возможно».

И записал об этом в дневнике, чтобы будущие читатели тоже это поняли. К тому моменту, когда разожгли костер, купольная обсерватория Огры и ее металлическая машина со сферами казались далеким сновидением.