Она не подвинулась ко мне, но лишь вглядывалась в мое лицо,словно писала с меня портрет. Я пустился в поспешные объяснения, звучавшиеслабо и жалко. Я рассказал, что не знал о ее беде, поэтому прибыл сюда один,выполняя работу для Таламаски, и с болью узнал, что она и есть та самаяграфиня, о которой в городе столько разговоров. Я сказал, что знаю о ееапелляциях, поданных епископу и в Парижский парламент… Но тут Дебора остановиламеня, махнув рукой, и сказала:

– Мне придется завтра умереть, и ты ничего не сможешьсделать.

– Одно маленькое благодеяние я смогу тебеоказать, – сказал я. – У меня есть порошок. Если его развести в водеи выпить, он вызовет у тебя оцепенение и ты не будешь страдать, как могла бы,находясь в полном сознании. Я даже могу дать тебе такую порцию, что, еслижелаешь, ты сможешь покончить с собой и тем избежать пламени. Я знаю, что сумеюпередать тебе порошок. Старый священник глуп.

Похоже, мое предложение сильно подействовало на нее, хотяона не спешила его принимать.

– Петир, когда меня поведут на площадь, я должнанаходиться в ясном сознании. Хочу предостеречь тебя: покинь город раньше, чемпроизойдет моя казнь. Либо, если тебе нужно остаться и видеть это собственнымиглазами, надежно спрячься в помещении и закрой ставнями окно.

– Ты говоришь о побеге, Дебора? – просил я. Долженпризнать, ее слова моментально воспламенили мое воображение. Если бы только ямог спасти ее, вызвав громадную неразбериху, а затем каким-то образом увезтипрочь из города. Но как это сделать?

– Нет-нет, это выше моих сил и силы того, кем яповелеваю. Духу ничего не стоит перенести небольшой камень или золотую монетупрямо в руки ведьмы. Но открыть тюремные двери и совладать с вооруженнойстражей? Такое невозможно.

Затем, словно позабыв о том, что говорила, Дебора дикоблеснула глазами и спросила:

– Ты знаешь, что мои сыновья дали показания противменя? Что мой любимый Кретьен назвал меня, его мать, ведьмой?

– Дебора, я думаю, мальчика заставили это сделать.Хочешь, я повидаюсь с ним? Чем я здесь могу помочь?

– Ох, мой милый, добрый Петир, – сказалаона. – Почему ты не послушался меня, когда я умоляла тебя уехать со мной?А все это не твоя забота. Моя.

– Что ты говоришь? Я ничуть не сомневаюсь, что тыневиновна. Если бы тебе удалось излечить твоего мужа от его недуга, никто нестал бы кричать, что ты ведьма.

В ответ на мои слова Дебора покачала головой:

– Ты очень многого не знаешь в этой истории. Когда мужумер, я считала себя невиновной. Но, Петир, я провела в этой камере многодолгих месяцев, думая о случившемся. А голод и боль делают разум острее.

– Дебора, не верь тому, что враги говорят о тебе, какбы часто они ни повторяли свои слова!

Она не ответила. Казалось, сказанное оставило ееравнодушной. Потом Дебора вновь повернулась ко мне.:

– Петир, я хочу попросить тебя вот о чем. Если утромменя выведут на площадь связанной, чего я боюсь больше всего, потребуй, чтобымне развязали руки и ноги, дабы я смогла нести тяжелую покаянную свечу. Таковместный обычай. Не заставляй мои покалеченные ноги подкашиваться при виде твоейжалости. Веревок я боюсь больше, чем пламени!

– Я это сделаю, – пообещал я, – но здесь тебенечего беспокоиться. Тебя заставят нести свечу и пройти через весь город. Тебепридется принести покаянную свечу на ступени собора, и только тогда тебя свяжути потащат на костер…

Я не мог продолжать.

– Послушай, на этом мои просьбы к тебе не кончаются, –сказала она.

– Я готов выполнить и другие. Говори.

– Когда казнь завершится и ты уедешь отсюда, напишимоей дочери, Шарлотте Фонтене, жене Антуана Фонтене. Она живет на островеСан-Доминго, это в Карибском море. Писать нужно в Порт-о-Пренс, на имя купцаЖан-Жака Туссена. Напиши ей то, что я тебе скажу.

Я повторил имя и полный адрес.

– Сообщи Шарлотте, что я не мучилась в пламени, дажеесли это и не будет правдой.

– Я заставлю ее поверить в это. Дебора горькоулыбнулась.

– Вряд ли, – сказала она. – Но постарайся,ради меня.

– Что еще написать ей?

– Передай ей мое послание, которое ты должен запомнитьслово в слово. Напиши ей, чтобы она действовала с осторожностью, ибо тот, когоя послала ей в подчинение, иногда делает для нас то, что, как он верит, мыхотим, чтобы он сделал. Далее напиши, что тот, кого я ей посылаю, черпает своюуверенность в одинаковой мере как из наших неуправляемых мыслей, так и изпродуманных слов, которые мы произносим.

– Но, Дебора!

– Ты понимаешь мои слова и то, почему ты долженпередать их моей дочери?

– Понимаю. Я все понимаю. Ты пожелала смерти мужа из-заего измены. И демон это выполнил.

– Все сложнее. Не стремись проникнуть в суть этого. Яникогда не желала смерти мужа. Я любила его. И я не знала о его измене! Но тыдолжен передать мои слова Шарлотте ради ее защиты, поскольку мой невидимыйслуга не в состоянии рассказать ей о его собственной переменчивой натуре. Он неможет говорить с ней о том, чего не понимает сам.

– Но…

– Не затевай сейчас со мной разговоров о совести, Петир.Уж лучше бы ты вообще не появлялся здесь. Изумруд перешел во владение кШарлотте. И когда я умру, демон отправится служить ей.

– Не посылай его, Дебора!

Она вздохнула, выражая свое глубокое недовольство иотчаяние.

– Умоляю тебя, сделай то, о чем я прошу.

– Дебора, что произошло с твоим мужем?

Мне показалось, что Дебора не станет отвечать, но она все жезаговорила:

– Муж лежал при смерти, когда ко мне пришел мой Лэшер исообщил мне, что заманил его в лес и заставил свалиться с лошади. «Как ты могсделать то, о чем я тебя никогда не просила?» – допытывалась я. И мне пришелответ: «Если бы ты заглянула в его сердце, как заглянул туда я, то ты повелелабы мне сделать именно это».

От этих слов, Стефан, холод пробрал меня до самых костей.Прошу тебя: когда вы будете снимать копию с моего письма для наших архивов,пусть эти слова подчеркнут. Когда еще мы слышали о подобном потакании чужимпотаенным желаниям и о подобном своеволии со стороны невидимого демона? Когдаerne мы сталкивались с такой смышленостью и глупостью одновременно?