– Нарисуй это! А то ты рисуешь какие-то трактора…

– Нам сказали изучать сельскую жизнь.

– Виталик, трактор это не жизнь, а железяка. Вон, – развела Лолита руки в стороны, – вон настоящая сельская жизнь! И звёзды тоже – сельская жизнь. Даже вон та, маленькая звёздочка.

– Которая?

– Вон та, красненькая, что летит.

– Лолита, да это же спутник…

– Виталик, расскажи мне что-нибудь. Когда ты рассказываешь, я закрываю глаза и вижу всё, как в кино. Как ты это делаешь?

– Я не знаю. Что тебе рассказать?

– Помнишь, вчера ты начал рассказывать историю про человека, который сел ночью в поезд, зашёл в своё купе и заснул, в ожидании проводника. А что было дальше?

– Хорошо. А почему ты за голову держишься?

– Почему-то заболела сейчас. Закололо в висок.

– Тогда лучше приляг.

– Нет, ничего. Ты рассказывай, я отвлекусь, и у меня всё пройдёт.

– Ну, слушай. Ночью человек проснулся. Видит, что поезд стоит. В коридоре никого нет, вылез он из вагона, кругом ночь…

– Виталик, ты сегодня плохо рассказываешь. Я не вижу никакого кино. Ты… халтуришь. Так вы русские говорите?

– Гм! Ладно, тогда так. Ночью он проснулся и почувствовал, что поезд стоит. Вокруг тишина и полная темнота, только сквозь окно льётся лунный свет и искрится искорками стакан на столике купе. Мужчина посмотрел в окно, но ничего не увидел кроме капель дождя на стекле. Он вышел в тускло освещённый коридор, и пошёл по нему, дёргая серебристые ручки купе, но все они были заперты. Дверь вагона была распахнута, человек спрыгнул с высокой подножки на насыпь и чуть не упал, заскользив по мокрой траве вниз, так как уклон насыпи начинался прямо у вагона.

Он огляделся и теперь только увидел, что поезд стоит между двумя стенами тёмного леса. С трудом он зашагал по насыпи вдоль вагона, но дойдя до его конца, увидел, что за вагоном больше ничего нет, а рельсы в темноте, заворачиваясь, уходят в землю.

Поскальзываясь на мокром после дождя откосе, он побежал в другой конец вагона, но и там ничего… только рельсы, уходящие в траву…

Лолита придвинулась ко мне поближе.

– Ты боишься? – спросил я, улыбнувшись.

– Я не боюсь. Мне нравится, что с одной стороны у меня огонь, а с другой – ты. Вы оба меня охраняете, – но тут она, весело сверкнув глазами, добавила, – но и ты можешь спокойно себя со мной чувствовать. Ничто к нам не может приблизиться из леса так, чтобы я не почувствовала… Но, что же было дальше? Мне интересно! Рассказывай дальше!

Я рассказывал свою историю и видел отсветы пламени на волосах Лолиты. Несколько её золотых волосков чуть дрожали от близкого жара костра. Из темноты слышалось громкое кваканье лягушек…

Но вот, закончена история, Лолита чуть помолчала, быстро поднялась и вышла из круга света, отбрасываемого костром.

– Вода тёплая! Давай купаться? – послышался её голос. – Может, у меня пройдёт тогда голова… Давай! Только держи меня за руку.

Мы быстро разделись, и в полном мраке зашли в тёплую воду. Я крепко держал Лолиту за руку и совсем не видел её в темноте.

– Виталик, посмотри, сколько звёзд в небе! Вокруг нас на воде тоже звёзды! Мы с тобой как будто летим в чёрном небе. Ты можешь, представить, что прошло сто лет с тех пор, как мы сидели ночью у костра. Нас давно больше нет. И нет тех, кто мог бы нас помнить. Нас, как будто, и не было вовсе. Видишь, всё так же: звёзды, лес, только другие люди живут. Чего тебе жаль больше всего? Что ты вспоминаешь сейчас, как самое дорогое?

– Я вспоминаю… я вспоминаю… как сидели мы с тобой у костра…

– Так вот он костёр! – засмеялась Лолита, – и он сейчас погаснет, бежим скорее его раздувать!

Мокрые мы подбежали к костру и стали раздувать огонь, пока не закружились у нас головы. Положив на огонь несколько толстых, сухих коряг, найденных у воды, мы быстро высохли у жаркого пламени.

Мы сидели, глядя на огонь, я слышал дыхание Лолиты и тихий шелест еловых ветвей, которые чуть качнул ночной ветер. Костёр запылал от ветра ещё жарче и искры, кружась, устремились к небу.

– Лолита, – тронул я её за плечо, и она чуть повернула ко мне голову. – Я вспомнил сейчас твою историю. Ну, про то, как тебя ругали родители. Ты сказала, что почувствовала непонимание и одиночество, но ведь и ты… не поняла тогда свою маму. Она ведь тоже была одинокая в этот момент. Ведь она тревожилась, боялась, что потеряла тебя. Понимаешь? Ты ведь тоже не думала о ней.

Лолита опустила вниз голову.

– Я ни разу в жизни не сказала маме, что люблю её, – произнесла она тихо. – Как так получилось? А теперь уже поздно… Я никогда уже не смогу ей этого сказать. Я не знаю, где теперь моя мама.

– Скажи ей это сейчас.

– Лолита посмотрела на меня, в её влажных глазах отражался трепещущий свет огня. Она привстала на коленки и посмотрела в небо.

– Мама, – прошептала она. – Мама… я хочу тебе сказать, что… у меня болит голова! Мама, потрогай мою голову!.. Она очень сильно болит!

Лолита закрыла лицо и заплакала.

– Мама, – шептала она сквозь ладони, – погладь мои волосы! Помнишь, как ты гладила мои волосы?! Я так любила!..

Лолита упала на землю и заплакала навзрыд. Я обнял её и стал гладить её волосы.

– Пусти, проговорила она сквозь слёзы, пытаясь подняться, – я же забыла сказать маме, что люблю её.

– Ты только что сказала ей это.

– Разве?

– Не плачь! Ты тысячи раз говорила маме, что любишь её. Это можно сказать по-разному.

– И ты думаешь, она меня услышала?

Налетел порыв ночного ветра, и зашумели деревья вокруг нас. Огонь костра прибивался ветром к земле, постреливал искрами, освещая лицо Лолиты тревожными вспышками.

– Ты думаешь, она услышала? – повторила ещё громче Лолита.

Я накрыл её одеялом и крепко обнял.

– Виталик, сейчас наши с тобой души близко-близко! Правда?

– Очень близко. Спи, Лолита! Теперь тебе надо поспать.

– Виталик, я люблю тебя!

– И я люблю тебя, Лолита!

Она резко повернулась ко мне.

– Правда, здорово, что мы успели это сказать друг другу, – прошептала она. – Мы успели! Я первая успела!

Лолита лежала спиной ко мне, костёр озарял её золотые волосы, и искоркой горела на её щеке маленькая слезинка.

И тогда я погладил, засыпающую Лолиту по голове, погладил её волосы так, как она когда-то любила.

Когда все наши сокурсники разъехались с практики в город, мы с Санчо, оставшиеся одни, решили устроить себе праздник. Догорала узкая полоса заката, в жару углей шипело мясо на шампурах, блестели капли воды на красных помидорах, зелёном луке, огурцах и вкусно пах свежий ржаной хлеб из сельского магазина.