– А то!

– Когда следующая проповедь?

– Через два дня, там же.

Алина успокоилась. Я выразила свое восхищение ее театральными способностями, смелостью, сообразительностью и умением ориентироваться в любой среде, в том числе и религиозной. Алина разомлела от добрых слов, чая и коньяка. Страх ушел: она сидела на моей кухне в тепле, у друзей, и никто не пытался принудить ее отдать деньги. По-моему, отсутствие вымогательства как раз и способствовало восстановлению ее душевного равновесия. Прежде чем со мной проститься, она сказала:

– Ну что? Я жива, здорова и при деньгах. Можно считать, что день удался. Уже поздно! Извини, что вас взбудоражила. Я поеду. Завтра обязательно надо навестить Катю Орлову.

– Катю?

– Да, Катю Орлову, внучку Риммы Григорьевны. Опять забыла? В половине восьмого будь готова – я за тобой заеду.

– Почему так рано? – удивилась я. Алина любительница поспать, это я знаю точно, «Пилигрим» открывается в девять утра. К чему такая спешка?

– Господи! – раздраженная моей несообразительностью, вскрикнула Алина, но тут же легонько похлестала себя по губам. – Тьфу, тьфу, тьфу! Не упоминай бога всуе, не упоминай бога в всуе, – несколько раз повторила она, не забыв при этом перекреститься. – Как ты не понимаешь, Катя может быть студенткой или ходить на службу! Половина восьмого – самое время, чтобы застать ее дома. Можно, конечно, приехать и раньше, но раньше я не проснусь.

– Но ведь Римма Григорьевна не студентка и скорей всего на работу уже не ходит. Ее-то застать дома – не проблема.

– Это в том случае, если она живет у внучки. А если нет? Кто нам скажет, где она живет? Только Катя. И потом, кажется, кто-то забыл, что нам надо успеть к девяти в «Пилигрим».

– Алена! Ну конечно же! Теперь мы и открываем офис, и закрываем.

– А еще обслуживаем клиентов.

– Заказываем авиабилеты, оформляем выездные документы.

– Занимаемся страхованием туристов.

– И прочее, и прочее. Получается, без Алены мы как без рук?

– Что-то вроде того, – согласилась Алина.

– Нам бы ее не потерять.

– Не потеряем. Варвару найдем и займемся вплотную Аленой, – в голосе Алины было столько уверенности, что даже я, склонная ко всяческим сомнениям, уже верила в благоприятный исход нашего благородного дела.

– Как ты домой доедешь? – спросила я напоследок Алину.

– Намекаешь на выпитый коньяк? – Алина усмехнулась. – Не переживай, как-нибудь доберусь дворами.

Алина поразила меня своей пунктуальностью: ровно в половине восьмого она остановила свой «Опель» перед моим домом. К этому времени я была практически готова, мне оставалось только накинуть на себя верхнюю одежду и выскочить за порог квартиры. Через минуту мы уже мчались к Кате Орловой.

Не спросив, кто тревожит ее в столь ранний час, Катя щелкнула замком и широко распахнула перед нами дверь. Скорей всего, мы ее разбудили. Девушка стояла в пижаме, зевала во весь рот и ничего не спрашивала, будто все еще находилась в объятиях Морфея.

– Доброе утро, кхе-кхе, – откашлялась Алина, чувствуя определенную неловкость за наш ранний визит.

Катя кивнула и хриплым со сна голосом проговорила:

– Доброе утро. А вы ко мне?

– Ну, вообще-то нам нужна ваша бабушка, Римма Григорьевна. Вы ведь Катя?

– Катя, – согласилась девушка, потихоньку начиная просыпаться. – Но вы пришли не по адресу. Бабушка здесь не живет.

– А где она живет?

– На Гоголевском бульваре, – Катя еще раз сладко зевнула. В лице девушки не было и тени беспокойства: вопрос ее не удивил. Зато мы с Алиной переглянулись. Квартира была продана три недели назад, а внучка ничего об этом не знает? У них плохие отношения? Или Римма Григорьевна продала одну квартиру на бульваре и купила другую на том же самом бульваре?

– А точный адрес можете сказать? – спросила я.

– Пожалуйста, Гоголевский бульвар, дом двадцать, квартира восемнадцать, – она назвала старый адрес Риммы Григорьевны.

У меня защемило сердце. Чем дальше в лес, тем больше дров. Самые нехорошие предчувствия начинали сбываться. Бабушка продала квартиру и пропала, а внучка ничего об этом не знает.

– Но по этому адресу ее уже три недели не видели! О, боже! Что с ней? – вырвалось у Алины. Она сделала шаг вперед и схватила девушку за плечи, слегка ее потрясла, потом заглянула ей в глаза, вроде та говорила неправду, и Алина по глазам хотела в этом удостовериться.

– Правильно. Бабуля уехала в экспедицию, – спокойно отреагировала на Алинин всплеск эмоций Катя.

– Катенька, в какую экспедицию? – ласково заговорила я, начиная подготавливать ее к самому страшному. – Бабушка ведь уже старенькая. Какая экспедиция? Тем более что на дворе зима.

– Да почему старенькая? – возмутилась Катя. – Бабе Римме всего пятьдесят восемь, и она каждое лето ездит на раскопки.

– Правильно! Каждое лето. А сейчас конец января! Что раскапывать! Под снегом подснежники? – удивленно спросила Алина.

«Подснежники»? – у меня в голове возникла совершенно другая ассоциация, не связанная с первыми цветами. – Их не раскапывают, они сами появляются, как только сходит снег. Особенно много «подснежников» в лесополосах вдоль дороги и в оврагах».

– Бабушка – историк-востоковед, и ездит она, соответственно, в исторические экспедиции. Бывала и в Монголии, и в Китае. Сейчас, когда государством экспедиции не финансируются, они в основном летают в Среднюю Азию, а там снега не бывает. Нет, бывает, конечно, в горных районах, но бабушку тянет в пустыню. Насколько я помню, в последнее время она поговаривала о Самарканде.

– Значит, вы не знаете точно, куда улетела ваша бабушка?

Катя смущенно пожала плечами.

– А кто об этом может знать?

– Ну, может быть, профессор Тополев Александр Иванович.

– А это кто?

– До того как бабуля ушла на пенсию, они с Александром Ивановичем работали на одной кафедре, – и, не дожидаясь вопроса: «Почему он может знать, куда поехала Римма Григорьевна?», она добавила: – Я думаю, что с ним или с его учениками она собиралась лететь в Самарканд.

– А вы уверенны, что ваша бабушка улетела в Самарканд? – осторожно спросила я. – Вы ее сами проводили в аэропорт?

– Нет, я ее не провожала. Она как-то быстро решила ехать, – вспомнила Катя, – Позвонила мне в день вылета, сказала, что улетает. Вот и все.

– И больше ни привета ни ответа? Она не звонила, не говорила, как добралась? Когда собирается обратно?

– Было несколько SMS-сообщений. «Все в порядке. Целую. Римма».

– И это все?