— Магдалина, что мне делать? Чем помочь?

— Нам некуда спешить, пока что, — пространно отозвалась невестка. — Ты же искала Уильяма, вот и иди к нему, просто сначала скажи, что я рожаю.

— Хорошо…

— Ой, — Магдалина схватилась за живот и чуть поморщилась, словно ей было больно. — Иди, Ариана. Ещё за повитухой нужно успеть позвать. Не волнуйся, Уильям воспримет новость нормально.

Покинув комнату, я спохватилась, что не знаю, где тут у маркиза кабинет. И если до этого я никуда не торопилась, то новость о начавшихся родах, сообщить нужно было как можно скорее.

Поймав первого попавшегося слугу и выяснив куда идти, я побежала к брату. Не знаю, как он узнал, что я иду, но ворвалась я в кабинет под громогласный крик.

— Ариана, несносная девчонка!

Большой стол из орехового дерева стоял у окна. Брат опирался на него и тот тлел под драконьими лапами. Взгляд с вертикальным зрачком впился в меня.

Отшвырнув в сторону кресло, из которого только что встал, Уильям снова обрушил гнев на стол, ударив по нему кулаками. Я подошла к креслу с высокой спинкой для гостей кабинета, оно стояло прямо перед столом, и спряталась за высокой спинкой как за щитом.

— Полегче, Ваша светлость, ничего страшного не произошло.

На подлокотник моего щита опустилась мужская рука. Не сразу до меня начало доходить что тут происходит.

Но голос мужа я узнала сразу.

Теперь я смотрела на эту руку с большой сильной ладонью, как на ядовитую змею, принятую поначалу за безобидного ужа.

— Ты…! — выдохнул брат и дальше вместо слов вырвалось утробное рычание. А потом взгляд брата метнулся к креслу, к тому, кто там сидел. — Я предупреждал, держаться от моей сестры подальше. А ты соблазнил её.

— Неважно, как всё случилось. Главное, теперь она моя жена. Ты знаешь, кинжал не даст соврать. — На столе я заметила знакомую вещицу. Кинжал-артефакт, что я выиграла у Феликса. — И я ставлю тебя в известность, что забираю её. Мне не нужна та куча золота, что ты обещал остальным, за твою сестру, — всё тем же выдержано уверенным и спокойным тоном продолжал говорить мой муж. — Отошли из страны князя Азара. Тогда я заявлю официально о женитьбе.

Молчание брата и его свирепый взгляд не предвещали ничего хорошего. Сейчас он сделает коврик из красного волка. А меня запрёт где-нибудь на чердаке или в бесконечном подземелье нашего дома.

Но, похоже, я не так хорошо умела предугадывать реакции своего брата.

— Ты разочаровала меня, Ариана. Как ты могла… Я думал мы семья и доверяем друг другу, — произнёс он то, что я не хотела слышать, опустив голову и прикрыв глаза. — Так и быть, против древнего обряда я не могу идти. Но запомни, Радзиевский, теперь ты отвечаешь за мою сестру — не давай поводов делать её вдовой.

— Её не обидят.

— Вам лучше уехать сейчас, а с графом Булоки и князем Азаром я сам поговорю.

— Придумай что-нибудь, чтобы сохранить в тайне всё какое-то время.

Брат снова сдвинул брови зло сверкнув глазами.

— Поучи ещё меня. Всё, поторопитесь…

Адриан поднялся с кресла и бросил на меня равнодушный взгляд. Для него не секрет, что я всё слышала. Но ему было всё равно. Он наплевал на наши договорённости и преподнёс новость моему брату так, как ему было выгодно.

Мне жутко хотелось ударить мужа посильнее, но я сдержалась, сжала в кулаках подол собственного платья и словно приросла к полу.

Меньше всего мне хотелось высказывать брату всё то, что вертелось на языке. Не хотелось выглядеть глупой и слабой. Признать хоть раз свою ошибку.

И с мужем разборки устраивать при брате я тоже не собиралась.

— Магдалина рожает, — выдавила я из себя, вспомнив, что есть вещи и поважнее.

— Что?!

— Что слышал, — не удержалась от грубости. Но мне было обидно, что он так легко меня отдаёт этому волку.

— Ариана… — протянул Уильям. Что-то хотел сказать мне, но не сказал. — Потом поговорим. А сейчас уезжайте.

Не то чтобы я жаждала присутствовать на родах, но волновалась за невестку. Моя мать умерла, рожая меня. И я слишком хорошо осознавала какой это риск — дать новую жизнь кому-то.

Брат уже направился к выходу, но я остановила его спросив:

— Ты хоть сообщишь, как всё закончится? — голос мой дрогнул и горло сдавил спазм. На глазах навернулись слёзы.

— Конечно.

Не знаю, отчего мне стало так тоскливо. Возможно, я всерьёз переживала за Магдалину. Или только сейчас осознала, что навсегда покину свой дом.

Эмоции разъедали живьём, как тысячи плотоядных жучков труп случайно сбитой собаки на обочине тракта. Но только я была жива.

И я решила выплеснуть их все на одного оборотня.

Красный волк разрушил мою жизнь — я отплачу ему тем же.

— И как это понимать? — процедила я, подавив слёзы. — Ты просил молчать и первым делом побежал с утра к моему брату с докладом. Почему он разозлился? Что ты ему наплёл?

Жду ответа, но вместо этого ловлю на себе лишь долгий взгляд. Муж смотрит так, будто видит меня впервые.

— Поговорим в дороге, ты слышала брата, не стоит задерживаться.

Адриан не стал ждать, когда я соглашусь или последую за ним. Он взял меня за руку и потянул за собой. И я послушно поплелась следом. Потому что его тёплая ладонь, слегка сжимающая мою, выбила из меня весь запал к сопротивлению.

Очухалась я только в карете.

— А как же Скорпион? — метнулась я к маленькому окошку, надеясь высмотреть любимого коня.

— Его доставят домой. Сядь, Ариана.

Карета покачнулась, тронувшись с места, и я уселась на пустое сидение. Подальше от мужа.

Я опасалась, что с нами поедут близнецы, и тогда нам не удастся поговорить, но зря. Мы снова остались вдвоём. Только вот желание говорить у меня отпало.

— Ты злишься, — констатировал Адриан.

В ответ я только фыркнула. Надо же, какой догадливый.

— Пойми, оставаться в доме маркиза было рискованно.

— А моё мнение вообще не учитывается?

— Я принял решение после твоего ухода вчера, и оно было единственно верным.

Сложив руки на груди, я откинулась на бархатную спинку и отвернулась к окну. Смотреть на мужа не хотелось. Я боялась сорваться.

— Не нужно было отпускать тебя после обряда, сразу забрать с собой. Теперь тебе кажется, что всё это не по-настоящему. Но это не так, Ариана, — устало выдохнул Адриан.

Его слова заставили повернуться. В чём-то он был прав. Вот только я не умела так легко прощать.