На столе у Костромина зажглась кнопка местной связи.

– Юрий Николаевич, возьмите трубку, это из прокуратуры, – раздался голос секретарши.

Костромин сухо кинул Лене «вы свободны!» и взял трубку.

Лена вышла из кабинета очень обеспокоенная. Костромин прямо угрожал ей увольнением. Она уже привыкла к этой мысли, ведь теперь, когда Строганова нет, она долго в банке не продержится. Она заскочила по пути в туалет, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Копошась в сумочке, она заметила, какой там беспорядок. С тех пор как она выбежала сломя голову из офиса убитого Гарика, руки не доходили привести содержимое сумки в порядок. Пока она нетерпеливо искала в этой беспорядочной куче мелочей пудреницу, ей под руку попалась какая-то бумажка. Листок был тонкий, почти прозрачный и, вероятно, разрезан пополам. На нем была напечатана цепочка цифр, обрывавшаяся по линии разреза. Очевидно, где-то существовала вторая половина разрезанного листка. Откуда бумажка попала к ней в сумку? И Лена вспомнила, как она поспешно собирала высыпавшиеся из сумочки вещи там, возле мертвого Гарика. И листочек взяла с собой в суматохе, по ошибке, иначе никак нельзя было объяснить его появление. И что это за цифры? Лена в задумчивости сложила листок в четыре раза и убрала в потайное отделение сумочки, потом наскоро припудрила нос и щеки, подправила рисунок губ и поспешила на рабочее место.

Гарик сказал: «Все идет по плану» и еще – «Он мне должен». План Гарика явно не предусматривал такого конца – собственной смерти.

Нехорошие мысли преследовали Лену весь день. Вечером она ужинала в своей комнате и думала, думала… Что могло связывать двух таких разных людей – Гарика и Строганова? Какие у них были общие дела, за которые Александр остался должен бедному Гарику? Упоминание о Лондоне, номера счетов… Неужели Александр задумал ограбить собственный банк? Лена чуть не подавилась бутербродом. Все сходится, сделать это он хотел с помощью Гарика, тот сам сказал про себя Лене, что он классный хакер. С виду полное чучело, а голова соображала. Во всяком случае, первая половина плана явно удалась. Не зря Костромин так дергается – деньги пропали. Его тягают к начальству, потому что из банка уплыла крупная сумма денег, а вовсе не потому, что погиб Строганов. И Костромин так нервничает вовсе не из-за смерти своего друга, если можно так выразиться.

Всем, кто знал про деньги, велено молчать, но какие-то слухи, намеки доходят даже до Лены, а уж о том, что в банке неприятности, знают все. Но получается, что те, кого могут обвинить в пропаже денег, убиты. Лена вспомнила, как Гарик не обращал внимания на ее слова про смерть Строганова… Значит, вот какой у них был план… Если в банке куда-то уплыла крупная сумма денег, то подозрение падает на того, кто об этом знал. А так получается – нет человека и спроса с него никакого.

«Не могу поверить, – сказала Лена самой себе, – это чудовищно и абсолютно неправдоподобно. Но почему же тогда Александр так странно вел себя в тот последний день?»

Ведь они всячески скрывали свою близость, он очень на этом настаивал, а в тот день вдруг подошел при всех к ее столу, выдумал какую-то ерунду, оторвал от дела, а потом сказал тихонько, глядя в ее удивленные глаза:

– Поедем куда-нибудь, пообедаем!

Лена подчинилась, недоумевая. И потом, когда вышли к машине и он послал ее обратно в банк выяснить мелкий вопрос, Лена тоже удивилась, но пошла. Александр раньше никогда так не делал, он вообще никогда ничего не забывал. В первые дни после трагедии Лена думала, что Александр предчувствовал свою смерть и захотел проститься с ней, Леной. Но теперь-то она понимает, что все было продумано заранее.

Но ведь она видела его в горящей машине, возразила сама себе Лена.

«Нет, – ответил ей внутренний голос, – ты видела, как он сел в машину, а потом только горящий факел, уже после взрыва, через секунду, но после. А полиции ты сказала, что видела все».

Она вообще тогда ослепла и оглохла от горя и ничего не помнит. Неужели это тоже было частью его плана? Ее горе, ее рыдания там, у машины. Она – свидетель. Она рассказала, что видела, и ей поверили, вот какой замечательный план разработал Александр!

Допустим, сказала себе Лена. Допустим, она дура, ее использовали и заставили сделать все, что нужно. Судя по найденному билету и паспорту, Александр и дальше хотел ею управлять. Но для этого он должен был с ней связаться. Он этого не сделал и с Гариком тоже не встретился. Легкомысленный попугай забеспокоился и побежал к Лене. Очевидно, Строганов должен был передать ему оставшуюся плату за услуги. То ли произошел какой-то сбой, то ли Александр теперь действует по своему собственному плану, отличному от плана Гарика. Но тогда Гарик становится опасным для Александра, он слишком много знает и имеет доказательства…

Лена почувствовала, что не хватает воздуха, и раскрыла окно. Сердце пронзила такая боль, что она чуть не вскрикнула. Она поняла, кто убил Гарика.

Немного отдышавшись, она взяла в руки конверт с паспортом и билетом, засунула туда же половину листочка бумаги с цепочкой цифр и задумалась, куда понадежнее спрятать документы, чтобы не нашла Ангелина. Она роется в Лениных вещах, Лена знает. Несмотря на замок на двери, она все же проникает в комнату и рыщет по углам. Что она пытается найти? Скорее всего, бесится от нечего делать. Или хочет точно знать, сколько у Лены денег. Лена напряженно размышляла. Письменный стол не подходит, его Ангелина обыщет в первую очередь. Книжный шкаф? У Ангелины полно времени, она перетряхнет все книжки. В платяной шкаф, в белье? Это не оригинально, Ангелина обязательно догадается там посмотреть.

Лена подошла к старинной швейной машинке, еще бабушкиной. Машина была с ножным управлением, убиралась внутрь, и сейчас в нерабочем состоянии выглядела как небольшой столик. Разумеется, Лена давно на ней не шила, но жалко было выбрасывать, все-таки память о бабушке, и мама так считала. Ангелина при виде машинки пренебрежительно фыркала – зачем, мол, Лена держит в доме это старье – и никогда к ней и близко не подходила. Племянник тоже, потому что однажды, когда он полез тайком что-то там крутить и разбирать, ремень порвался, тяжеленная машина сверзилась на пол. Он успел отскочить, ничего себе не повредил, но ушибся и испугался, поэтому потерял к машине всяческий интерес. Лена вытащила машину, приклеила конверт скотчем к внутренней поверхности столика, потом опять убрала машину внутрь и легла спать, вздохнув с облегчением.

Утром, когда Костромин пришел в свой рабочий кабинет, у него на столе заверещал зуммер внутреннего телефона.

– Юрий Николаевич, – защебетала в трубке секретарь управляющего, – зайдите срочно к Артуру Виленовичу!

По ее тону Костромин понял, что дело нешуточное и действительно срочное. Он чуть не бегом отправился к шефу. В приемной секретарша Раечка шепнула ему, указывая на дверь:

– Двенадцать баллов!

Это было серьезно. До сих пор ее штормовые предупреждения не поднимались выше девяти. Костромин глубоко вдохнул и выдохнул воздух, распахнул дверь и вошел в кабинет.